— Но ведь вы были вместе, — глухо сказала я.
Он кивнул, и его лицо приняло отрешенное выражение.
— Она не слишком хорошая, Эрик.
— Я знаю.
И тогда я вдруг поняла, что меня по-настоящему тревожило, и решилась — да будь, что будет! — выложить ему все начистоту.
— Мне не нравится, что ты мог любить кого-то злого и лживого. И из-за этого я не знаю, хочу ли быть с тобой.
Я видела, что Эрик хочет что-то сказать, но я не дала ему рта раскрыть, потому что боялась услышать оправдания, которым мне так захочется поверить.
— Спасибо, что проводил меня. Я рада, что ты снова меня нашел.
— Я тоже рад, что нашел тебя, — ответил он. — И хотел бы увидеть еще раз, и уже не случайно.
Я заколебалась. Что меня удерживало? Разве я не хотела снова увидеться с ним? Наверное, нужно просто забыть об Афродите. Может, я придаю слишком большое значение этой истории? В конце концов, Афродита редкая красотка, а Эрик всего лишь парень. Наверное, он и опомниться не успел, как угодил в ее роскошные ведьминские сети. Нет, правда, она же настоящая паучиха! Надо сказать ей спасибо, что она не откусила Эрику голову и дала нам обоим еще один шанс!
— Ладно… Может, посмотрим твои любимые фильмы в субботу? — выпалила я, испугавшись, что могу действительно все испортить и отказаться от самого классного парня в школе.
— Договорились, — ответил Эрик.
Очень медленно, чтобы я успела отстраниться, если захочу, он наклонился и поцеловал меня.
Его губы были теплыми, и пахло от него замечательно. Честно скажу, мне сразу захотелось, чтобы он поцеловал меня еще раз. Поцелуй закончился очень быстро, но Эрик не отстранился. Мы стояли совсем близко друг к другу, и я вдруг заметила, что мои руки лежат у него на груди. А он обнимал меня за плечи. Я улыбнулась.
— Здорово, что ты предложил мне еще раз, — сказала я.
— Здорово, что ты, наконец, согласилась, — прошептал он.
И тогда Эрик поцеловал меня опять, только на этот раз ни секунды не раздумывая. Поцелуй был крепким и властным, и мои руки сами взлетели ему на плечи. Я скорее почувствовала, чем услышала, как он застонал, и поцеловал меня так долго и так жарко, что внутри у меня будто что-то включилось, и горячее, сладкое, пронзительное желание молнией прожгло все мое тело.
Это было что-то безумное и ослепительное, клянусь, никогда и ничьи поцелуи не пробуждали во мне ничего подобного. Мне нравилось, как его тело прижимается ко мне — твердое — к моему мягкому; и тогда я еще сильнее прильнула к Эрику, забыв об Афродите, о магическом круге, об элементах, обо всем на свете.
Время от времени мы отрывались друг от друга, жадно глотали воздух, а потом начинали снова. А потом я словно очнулась и поняла, что липну к нему всем телом… а мы стоим прямо перед девичьим корпусом, и я веду себя, как последняя шлюха. Я вздрогнула и отстранилась.
— Что случилось? Что с тобой? — спросил Эрик, крепче прижимая меня к себе.
— Эрик, я не такая, как Афродита, — прошипела я и дернулась с такой силой, что он выпустил меня из объятий.
— Я знаю. Иначе ты бы мне так не нравилась.
— Не в этом дело! Я хочу сказать, что… не привыкла вот так стоять и… обжиматься.
— Ладно, — он протянул руку, как будто хотел привлечь меня к себе, но потом передумал, и рука его упала. — Зои, ни с кем и никогда я не испытывал того, что чувствую рядом с тобой.
Я вспыхнула до корней волос, уж не знаю, от злости или от смущения.
— Не надо играть со мной, Эрик. Я видела тебя в коридоре с Афродитой. Так что я знаю, что ты испытывал и не такое.
Он покачал головой, и я поняла, что сделала ему больно.
— Это другое… Афродита могла достучаться только до моего тела. Ты дотрагиваешься до моего сердца. Я знаю разницу, Зои, и надеюсь, ты тоже ее знаешь.
Я долго-долго смотрела на него — в его волшебные синие глаза, которые запали мне в душу с первого взгляда, с первого раза, когда я их увидела.
— Прости меня, — прошептала я. — Я плохо сказала. На самом деле я знаю разницу.
— Обещай, что не позволишь Афродите встать между нами.
— Обещаю.
Я боялась обещать, но очень-очень хотела.
— Вот и хорошо.
Нала вынырнула из темноты и начала бегать вокруг меня, ворчливо жалуясь на жизнь.
Надо впустить ее внутрь и уложить.
— Ладно, — он улыбнулся и поцеловал меня. — До субботы, Зет.
Между прочим, всю дорогу до дверей нашей комнаты у меня сладко чесались губы.
Оглядываясь назад, я могу точно сказать, что вечер следующего дня начался подозрительно нормально. За завтраком мы со Стиви Рей обсудили все последние новости, всласть наговорились о том, как хорош Эрик Найт, и приступили к обсуждению того, что я надену в субботу. Мы даже не видели Афродиту и ее постоянную свиту в составе Воинственной, Ужасной и Осы.
Урок Вампирской социологии был настолько интересным — от изучения амазонок мы перешли к древнегреческим вампирским празднествам — что я совершенно забыла и о предстоящем празднике Дочерей Тьмы, и о самой Афродите. Урок драматического мастерства тоже прошел отлично. Я, наконец, выбрала для себя один из монологов Катарины из «Укрощения строптивой» (я обожаю эту пьесу с тех пор, как увидела старый фильм с Элизабет Тейлор и Ричардом Бартоном).
После урока Неферет поймала меня в коридоре и спросила, как идет изучение Вампирской социологии для старших классов. Пришлось сказать, что я пока не слишком продвинулась (перевод: вообще не открывала учебник). Неферет была явно разочарована, а я ужасно расстроилась и на урок литературы пришла мрачнее тучи. Не успела я занять свое место между Стиви Рей и Дэмьеном, как начался весь этот кошмар, и дальше все пошло совершенно ужасно.
Пентисилея читала главу «Иди, а я ненадолго задержусь» из «Незабываемой ночи». Честно вам скажу, это просто замечательная книга, и мы все слушали, затаив дыхание, как вдруг этот тупица Элиот начал кашлять. Нет, этот парень был просто невыносим!
Примерно на середине главы, когда кхеканье с задней парты стало по-настоящему назойливым, я почувствовала какой-то странный запах. Он был нежный и сладковатый, но в то же время очень капризный и трудноуловимый. Я машинально вдохнула поглубже, продолжая слушать преподавателя.
Тем временем кашель Элиота становился все надсаднее и навязчивее, и в конце концов я вместе со всеми обернулась, чтобы пригвоздить его к месту испепеляющим взглядом. В самом деле, неужели нельзя сдержаться или выпить глоток воды?
Вот тогда-то я и увидела кровь.