Фингин взглянул на Алею.
Она впервые делится своими истинными желаниями. Она понимает, чего хочет. По мере того как она говорит, ее мысль становится более ясной. До сих пор она ни разу не говорила об этом. И однако, теперь это сказано. Все так просто. Простая свобода Сарра. Именно эту свободу Алеа хочет подарить острову. Конечно!
— Не думаю, что в Сарре люди чувствуют себя такими уж свободными и счастливыми, как вы полагаете, — усомнился бард.
— Конечно, их положение могло бы быть лучше, но пока им никто ничего грубо не навязывает.
Она немного несправедлива к моим собратьям. Я не считаю, что друиды кому-то что-либо грубо навязывали. И все же, вероятно, мне стоит взглянуть на нашу историю по-иному. Заново научиться, по-новому истолковать. Сомнения Алеи заставят меня пересмотреть все знания, которыми я владел. Это совсем не просто. Но, наверно, в этом и есть смысл появления Алеи. Она вынуждает нас по-новому взглянуть на жизнь.
— Однако, дорогой бард, — снова заговорила Алеа, — не расскажете ли вы о том, что происходит в мире?
— На свете столько всего творится! — отвечал Авендаль.
— А в Галатии?
— Наша королева, без сомнения, самый хитрый властитель на острове! — воскликнул бард.
В его голосе насмешка. Но он знает, кому это говорит. С одной стороны, его слушают крестьяне, которых нельзя пугать и тревожить, а с другой — Алеа, и он знает, что она понимает смысл его слов.
— После того как она позволила друидам, покинувшим Сай-Мину, обосноваться в башне Лорильена, ей удалось убедить их не только принять ее в братство, но и назначить Архидруидом. Не правда ли, восхитительно?
— Не знаю, — ответила Алеа, — но должна признаться, она над ними хорошо посмеялась.
В ней говорит женщина. Та девчушка, что хотела научиться читать и подслушивала у дверей Совета. Да, это верно. Королева хорошо посмеялась над нами, и, по сути дела, она права. Не мы ли так долго не допускали женщин к своим знаниям, тогда как Алеа и Амина доказали, что и сайман и козни могут быть им подвластны? Посвящение в сан Амины может гибельно сказаться на состоянии власти в стране, зато благотворно повлияет на умы. Ясно, что Алеа мечтает о такой Гаэлии, где мужчины и женщины будут пользоваться одинаковой властью. Только возможно ли это?
— Говорят, что Хенон посвятил ее в сан против своей воли, — добавил бард. — Вам известно, что у нас, у бардов, все менее сложно устроено. Каста бардов всегда была одинаково открыта мужчинам и женщинам. И я всегда думал, что однажды какая-нибудь ученица достигнет положения друида.
— Тогда вы просто провидец! — заметила Кейтлин. — И что говорит вам ваш дар ясновидения сегодня? Получится ли из Амины хорошая королева?
Кейтлин заманивает его в ловушку. Он не станет открыто поносить Амину, даже невзирая на то, что, как и большинству галатийцев, она ему не по душе, я уверен. Этим вопросом Кейтлин вынуждает его высказаться. Странники это любят. Вынуждать говорить правду. Но бард обязательно выкрутится.
— Думаю, сейчас ее главная забота — стать хорошей друидессой! — не без улыбки парировал Авендаль.
Кейтлин не даст ему отвертеться.
— Вы хотите сказать, что она пренебрегает своими королевскими обязанностями? — не отставала актриса.
Бард поморщился. Окинул взглядом харчевню. Здесь были стражники да и другие жители.
— Нет, если ее деятельность в Совете служит королевству.
— А она ему служит? — не сдавалась Кейтлин.
Она не отстанет. Бедный бард, не на такую напал!
— Как государыня, она уже сделала многое. Никогда еще в королевстве не было столько перемен, как с тех пор, что им правит Амина. А что до того, пойдет ли на пользу стране ее союз с Советом, не слишком ли рано об этом судить?
— Если бы мы судили своих правителей только после совершенных ими ошибок, они бы понаделали их столько, что и вовек не расхлебаешь! — засмеялась Кейтлин.
— Но как же тогда их судить? По их прошлому? О королеве нам почти ничего не известно.
Разве только то, что она выросла вместе с Алеей!
— Быть может, их и не нужно судить, а просто заставить их всегда поступать справедливо, — вмешалась в разговор Алеа.
— В тот день барды запоют не в лад! — усмехнулся Авендаль.
Мьолльну ответ очень понравился, он даже хлопнул в ладоши.
— Что еще нового в королевстве? — спросила тогда Алеа, видя, что разговор про Амину зашел в тупик.
— Граф Мерианд Мор превратился в вассала Ферена Ал'Роэга, а Эдитус обратил его в христианство и крестил на глазах всего Мерикура.
— А жители Темной Земли с тех пор тоже приняли христианство? — поинтересовалась Алеа.
Именно с этой целью Эдитус и крестил графа Темной Земли. Этот человек в одиночку сумел обратить в свою веру две пятых острова. Его вера распространится по Гаэлии, и возврата назад не будет. Каждый уверовавший в Христа изгоняет веру в Мойру. Но я знаю, что она существует.
— Да, — ответил Авендаль. — Сотнями, если не тысячами.
По харчевне пробежал растерянный ропот.
— У вас есть и другие новости?
Бард пожал плечами:
— Их много, но я не знаю, что будет вам интересно. Впрочем, есть одна странная вещь, я все чаще об этом слышу, возможно, это касается вас.
— Что именно? — нетерпеливо спросила Алеа.
— Говорят, что вы умеете говорить с волками, это правда? — смущенно спросил бард.
— Нет, это не совсем так. Но в чем дело?
— Трое знатных господ на юге Галатии устроили большую охоту на волков, — пояснил Авендаль. — Их шкуры продают все дороже, и, похоже, к этой охоте присоединяется все больше народа.
Фингин заметил, как Алеа сжала кулаки.
Волки. Ее братья. Без всякого сомнения, целясь в них, хотят попасть в нее. Но кто все это затеял?
— Как зовут этих троих господ? — спросила Алеа, едва сдерживая свой гнев.
— Я знаю имя только одного из них. Жермен Горбон.
Алеа вскочила так стремительно, что Мьолльн, сидевший рядом с ней, вздрогнул.
— Спасибо за ваш прием, — быстро проговорила она, — а теперь нам пора возвращаться в лагерь.
Она спешно вышла из харчевни под недоуменные взгляды посетителей. Фингин понял последние слова девушки как приказ, встал и сделал знак остальным. Вежливо поблагодарив деревенских жителей, друзья в свою очередь вышли вслед за Алеей.
Мерианд Мор согласился сопровождать Эдитуса в поездке по Темной Земле. С его помощью, говорил епископ, будет гораздо легче обратить темноземельцев в новую веру. За ними следовали всего человек пятьдесят солдат, а также пятеро священников из Харкура и десяток семинаристов, которые воспользовались путешествием, чтобы пополнить свое образование.