– Сомневаюсь! У всех этих людишек, включая тебя самого, есть гадкие тайны! Поверь: я знаю много интересного. Вы меня умолять будете, в ногах валяться, чтобы я молчал. Все тут в Козловске и решим, кстати, твой ОМОН опоздает. Пока он сюда доберется, останутся одни трупы. Эхма, труляля! Да ты когда-нибудь бывал на Пятой Радиальной улице? Увы, мой мальчик, твой отец стал к старости слишком болтлив!
Лицо Шумакова мгновенно осунулось, глаза ввалились, рот превратился в нитку.
– Можете болтать сколько угодно, – глухо сказал он. – Это касается только нашей семьи.
– Думаешь, после этого она с тобой останется? – ткнул в меня пальцем Василий Олегович. – Хренушки! Уйдет, как Танька!
Следовало спросить, о чем говорит Самойлов, но я сдержалась.
– Поверьте: я никогда ничего не рассказываю ни о делах клиентов, ни о том, что слышу в домах у приятелей, – жалобно сказала Алина.
– Марфа! – вдруг закричал Леонид и выбежал из гостиной.
– Дико предполагать, что я могла продать невероятно значимую для мужа информацию на сторону, – всхлипнула Катя.
– Я вообще не в курсе, – потрясенно подхватила Тина. – Спасите мою маму!
Василий Олегович постучал пальцем по своим наручным часам:
– У вас мало времени!
– Почему? – в ужасе спросила Аня.
– Яд уже циркулирует в крови, – вкрадчиво сказал директор и хищно улыбнулся.
Я покрепче прижалась к Юре, Василий Олегович ведет себя как псих. Он впадает в гнев и через минуту улыбается, будто сытно закусивший кот, а затем вновь топает ногами от злости.
– Я ни при чем, – еле слышно произнесла Бортникова.
– И мы, – ответил за двоих Никита.
– После всего… ты… смеешь меня обвинять? – горько спросила Катя. – Я не имею ни малейшего отношения к произошедшему. Василий, ты психически болен. Налицо мания преследования плюс другие проблемы!
– Я тебя тоже люблю, – засмеялся директор.
– Марфа! Марфа!!! – заорал в коридоре Леонид. – Помогите! Кто-нибудь! Сюда! Марфа! Моей жене плохо! Эй! Эй!!
Юра быстро пошел на зов, я отправилась следом.
Леонид был в своей каюте. Он стоял на коленях около кровати и тряс за руку ту самую непонятно откуда взявшуюся блондинку средних лет, лежавшую на постели.
– Марфа! Марфа! На помощь!
Шумаков легко оттеснил Зарецкого, посмотрел на незнакомку и удивился:
– Это кто?
– Марфа, – заломил руки Зарецкий.
– Она же в горах! – подскочил Никита.
– Нет, занимается дайвингом, – поправила Аня. – Хотя, право слово, не понимаю, за фигом врать про лыжи? Плавание с аквалангом не позорно.
– Она принимала «омолодитель»? – резко спросил Юра.
– Да, – прошептал Зарецкий, – вчера. Мы долго разговаривали, я поклялся… мы решили, что это наш шанс… Марфа выпила пилюлю, а я… я… я съел свою после завтрака. Было страшно, но все равно проглотил. Марфа умерла?
– Она спит, – заверил Василий Олегович. – Если предатель признается, все получат антидот, он стопроцентно поможет!
– Только не ей! – возразил Шумаков. – Ей-богу, не знаю, каким образом здесь очутилась законная жена Зарецкого, но она мертва, тело коченеет.
– Не может быть, – рявкнул Василий Олегович.
– Марфа коченеет? – неожиданно спокойно спросил Леонид. – Она… того… самого… все?
Шумаков кивнул.
– Стойте, а где Вика? – ожила Алина.
– Неправда! – закричал Леонид и свалился на ковер.
Слава богу, что с нами в этот непростой момент находился Юра. В отличие от всех он не потерял самообладания и стал наводить порядок. Сначала Шумаков приказал женщинам вернуться в кают-компанию. Никто не спорил – Алина, Аня, Тина, Катя и я, сбившись группой, вновь очутились в комнате отдыха. Туда же через пару минут вошли Никита и Василий Олегович.
– Уложили Леонида в нашей каюте, – сказал Редька, – он внезапно заснул.
– Это шок, – пояснил Юра, посмотрел на нас и сказал: – Шутки закончены. Василий Олегович, ваше желание найти предателя зашло слишком далеко. Умерла абсолютно ни в чем не замешанная женщина. Марфа не имеет ни малейшего отношения к делам кондитерской фабрики. Я хотел вызвать сюда специалистов, но не смог этого сделать, мой мобильный бесследно исчез, он пропал еще до нашего выхода на причал. Я не стал его разыскивать, не хотел всех задерживать.
– И я свой не нашла, – подскочила Аня, – и Никита где-то сотовой оставил.
Самойлов молчал.
– Игорь! – воскликнула я. – Это он! Мой телефон тоже пропал.
– Ты о чем? – прошептала Алина, держась за грудь. – Фу, тошнит.
– Я осталась на корабле, чтобы найти… – начала я и осеклась. – В общем, ходила по теплоходу, ощутила чье-то присутствие, услышала шаги и нашла на кухне рыжего матроса Игоря…
– Нечеловеческого ума блондинка, – сквозь зубы процедил Василий Олегович. – Но меня тебе обвинить не удастся, неравные силы. Ваши аппаратики тю-тю, вы их кто где побросали и не нашли, гулять отправились. Короче, теперь трубки на дне реки.
– Правда? – вдруг испугалась Алина. – Но у меня там нужные номера, их сложно восстановить!
– Дура! – беззлобно ответил Самойлов. – И всегда ею была!
– Он не хотел, чтобы кто-нибудь вызвал сюда ментов, – протянул Никита.
– Приз «Умница года» твой, – хмыкнул Василий. – Связи с Большой землей нет. Капитану приказано увести команду в глубь острова и не возвращаться до двух часов ночи. Еще Иван Васильевич вывернул из рации малюсенькую деталь и унес ее с собой. Крохотная штукенция, но без нее передатчик просто мертвая коробка.
– У хозяина остался мобильный! – заорала Аня. – Василий давал его Тине позвонить! Девушка не вернула ему трубку, опустила ее в карман. Тина, дай скорее аппарат, нам необходима помощь!
Дочь Мананы похлопала себя по бокам, вынула телефон, внезапно уронила его на пол, потом покачнулась и наступила на него. В гостиной раздался характерный звук ломающейся пластмассы.