Легкомысленное пари | Страница: 62

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Она была в вечернем облегающем шелковом платье. Все обольстительные изгибы ее тела предстали перед ним: высокая грудь, сверкавшая в декольте молодой упругой кожей, тончайшая талия и стройные, но женственные бедра. И он прижал ее бедра к своим, к тому месту, которое требовало удовлетворения. Оторвав свой рот от ее губ, он стал целовать стройную шею, затем его губы нашли жилку, пульсировавшую за ее бриллиантовым ушком. Ее слабый изнемогающий вздох заставил его сердце биться еще сильнее.

Филиппа, в свою очередь, тоже решила, что домашний халат вовсе не так уж ему необходим. Ее руки скользнули под материю, лаская его гладкую кожу и сильные мускулы. Но вдруг она замерла.

— Твое плечо… — прошептала она.

— С ним все в порядке, — ответил он, отрываясь от ее шеи. Затем он повел плечами, освобождаясь от своего ненужного наряда. Губы его снова вернулись к ее шее.

— Ты уверен? — спросила она с тревогой в голосе. Вместо ответа он прильнул поцелуем к ее губам и вдруг, резко наклонившись, поднял на руки и прижал к себе. Он пересек кабинет со своей драгоценной ношей и толкнул ногой дверь, ведущую в спальню.

— Это не повредит тебе? — спрашивала она, лаская его темные волосы.

— Ничто не может повредить мне, когда ты рядом со мной, — прошептал он.

Пламя еще не погасло в камине, но в комнате было темно. Маркус осторожно опустил Филиппу на край постели, нежно ее поцеловал и… неожиданно отстранился.

— Подожди, подожди… — страстным шепотом произнес он. — Я хочу видеть тебя, хочу зажечь свечи.

Он зажег один канделябр у двери и второй — у постели.

Филиппа сглотнула. Неужели это происходит на самом деле, или ей только мерещится? Ее тело по-прежнему изнывало в тоске по нему, кровь кипела от желания, но какой-то непонятный страх, какие-то условности мешали ей отдаться своему чувству.

Маркус смотрел на нее с невыразимой нежностью.

— Мне просто не верится… Ты в моей постели… И ты пришла сама!

Она покраснела, в смущении поднимая и опуская глаза, и сложила руки на коленях, словно пытаясь защититься. Он заметил этот ее жест, присел перед ней и принялся расстегивать пуговки на перчатках. Целуя освобожденные ладони, он вплел свои пальцы в ее, приник губами к ее рту и нежно опустил на постель. Ее туфельки слетели на ковер, распущенные волосы разметались по подушкам. Нижняя сорочка сползла с одного плеча, явив обольстительную плоть его голодному взору.

Ее вид заставил его почувствовать свою силу — силу охотника, тянущегося к добыче. С угрюмой самоуверенностью он распускал ее лиф, стягивал вниз сорочку. И когда ее грудь была полностью обнажена, он застонал от блаженства.

Она была в растерянности. Холодный воздух ударил в нее тысячью холодных уколов, заставив сжаться ее маленькие розовые соски, выставленные теперь на его обозрение. Она попробовала прикрыть их рукой, но его рука отвела ее руку и завладела пленительными бугорками.

О, эта его рука! Она ощутила огромную волну нежности в себе, вся потянулась ему навстречу. Он целовал ее шею, ключицы, правый и левый холмики, увенчанные розовыми бутонами, с которыми нежно играли его зубы.

Наслаждаясь чудесными ласками, она не заметила, что его рука уже спустилась к чулкам… Но когда она ощутила быстроту и уверенность его рук, ею овладел страх, сосущий, странно томительный, и внутри у нее все сжалось.

Маркус мгновенно уловил этот ее внезапный испуг, едва заметное желание отстраниться, отсрочить возможное. Его рука замерла на ее обнаженном бедре.

— Что не так? — нежно прошептал он, не отрываясь от ее груди.

— Ничего, — вздрогнула она.

Он, подняв голову, заглянул в ее глаза. Этого только не хватало! Подозрительный блеск, который он заметил в них грозил обернуться слезами. Маркус отстранился от нее, теперь он опирался на локоть.

— Мы не должны были заходить так далеко, да? — спросил он.

— Нет-нет! — вскричала она. — Но я… я… Я хочу этого, очень хочу, но только, только…

— Ты нервничаешь, — мягко проговорил он. — Ты слишком чувствительна.

— Нет, просто со мной еще никогда такого не было, — пролепетала она, глядя на свою руку, робко блуждавшую по его мускулистой груди. — Был только мой муж… но он… он не был…

— Радость моя, сердце мое… — прошептал он, прижимая ее руку к своему сердцу. Она услышала нервные, быстрые удары, рвущиеся из его груди. — Посмотри на меня.

Она увидела бесконечную нежность в его глазах.

— Это всего лишь я. Ты узнаешь меня, ты мне доверяешь?

И она поняла: ей не о чем беспокоиться. Здесь есть только он и она. И никого, тайно следящего за ними. Маркус не станет презирать ее за неопытность. Да, она неопытна в любовных делах, несмотря на свой имидж искушенной леди. Теперь всеведущая миссис Беннинг могла быть самой собой. Нервной, глупой, застенчивой, дерзкой и счастливой… Она нужна ему — такой, какая она есть.

— Да, это только ты, — отозвалась она, чувствуя нахлынувшую на нее волну облегчения. — И я. — Она снова привлекла его к себе.

Наконец-то она вновь обрела свободу, ее пьянила возможность поступать, повинуясь только собственному желанию, импульсу, своему партнеру…

Ей доставляло глубочайшее наслаждение касаться его мускулистой груди, рук, она даже провела пальцем по шраму на его боку. А потом, когда он снова приник к ее груди, она обвила его бедра ногами, чтобы ощутить самое интимное касание…

Их разделяли только несколько слоев одежды, которые казались теперь Филиппе ненужной помехой. Она протянула руку к пуговицам на его брюках…

Но теперь пришел черед Маркуса сдержать ее порыв. Он поспешно отвел ее руку, когда она была уже готова коснуться обнаженной атласной длины его копья. Он слишком долго ждал ее, он хотел полностью насладиться этой женщиной. Ему хотелось продлить удовольствие от ее ласк, от ее тела…

— Не спеши, — произнес он, делая над собой усилие.

— Почему? — низким, хрипловатым от сдерживаемой страсти голосом спросила она. — Разве это не ты? И разве это не я?

Ей нравится играть словами, с легкой досадой отметил он.

— Я хочу посмотреть… — продолжала она вкрадчивым голосом.

— Не торопись, дорогая, не торопись. Я не хочу, чтобы все закончилось слишком быстро. — Нежно поцеловав, он убрал ее руку с опасной территории. — И я хочу, чтобы ты насладилась нашей любовью.

— Я уже наслаждаюсь! — вскричала она, заставив его удивленно изогнуть бровь.

— Еще нет, — ответил он, и в его глазах зажегся дьявольский огонь.

Одним резким движением он приподнял ее с подушек, посадил и быстро стянул через голову нижнюю рубашку. Теперь на ней не осталось ничего, кроме чулок. Испугавшись своей наготы, Филиппа безнадежно пыталась прикрыть свою грудь руками, тянула на себя простыню, но Маркус отвел ее руки в стороны и с нежным, страстным любованием стал смотреть на нее. Вожделение, которым были полны его глаза, пробуждало в ней ответное желание, которое теперь спустилось вниз, в интимные тропики внизу ее живота. Он снова мягко уложил ее на подушки, прильнул к ней всем своим обнаженным телом, и она замерла под ним, каждым своим нервом ощущая влекущий зов его плоти. Его рука осторожно скользнула вниз и легла на ее золотистый треугольничек. По телу ее прошла дрожь, она обхватила его шею руками, откинула голову, вручая себя его власти, предлагая ему себя, поощряя его…