Приехали Морганы в лучших нарядах — сшитых по моде пятилетней давности, но безупречных по качеству и чистоте. Миссис Хилл вместе со всем своим семейством не переставала восхищаться украшавшими зал тканями из собственного магазина. Мистер Дэвис сообщил, что вставил приглашение в рамочку и повесил в магазине. Спустя некоторое время герцог так утомился от бесконечного потока гостей и разговоров, что был вынужден отойти в сторонку и присесть. А люди все подходили, кланялись, благодарили, восхищались и радовались.
— Чему ты улыбаешься? — спросил Джейсон, взглянув на сестру.
— Просто так. Подумала о нашем первом дне в Рестоне. Помнишь? — ответила Джейн, как только выдалась пауза. — Тогда ты убежал из дома и оставил меня на растерзание местным жителям.
— Сегодня почти то же самое, — усмехнулся Джейсон.
— Вряд ли они с тобой согласятся: например, гости гораздо лучше одеты. Да и мне обстановка кажется иной.
Джейн подняла на брата сияющие глаза.
Маркиз на секунду задумался и кивнул.
— Да, кажется, понимаю, о чем ты. Сэр Уилтон! Леди Уилтон! Как приятно вас видеть!
— Мистер и миссис Брэндон! — радостно приветствовала Джейн следующую пару.
— Рада новой встрече, — обратилась Пенелопа к Джейн, прежде чем повернуться к Джейсону. — Милорд, мой дорогой Брэндон и я сомневались, сможем ли приехать, но были счастливы получить от вас записку.
— Записку? — удивленно переспросила Джейн.
Сэр и леди Уилтон погрузились в беседу с мистером и миссис Катлер, и ей удалось отвлечься.
— Да, — наконец-то подал голос мистер Брэндон. — Маркиз написал, что чрезвычайно рад тому обстоятельству, что подруга детства стала прекрасной женой и матерью, и мечтает видеть нас обоих на балу.
— Брэндон приехал несколько дней назад, чтобы забрать нас с девочками в Манчестер, но решил задержаться, — добавила Пенелопа.
Раскланявшись, супруги под руку прошли в зал. Джейн удивленно взглянула на брата, однако маркиз уже пожимал руку сэру Уилтону.
— Чудесный вечер, милорд, поистине чудесный! — с чувством воскликнул мировой судья.
— Хорошо, что вы нашли время приехать, — отозвался Джейсон.
— И, кажется, в прекрасном расположении духа, — с улыбкой заметила Джейн.
— На то существует веская причина! — вмешался в разговор мистер Катлер.
— Ну-ну, Катлер, пока еще рано распространять новость, — остановил сэр Уилтон, проявив исключительную скромность.
— Все равно не удастся сохранить секрет, — заметила Джейн. — Мы с вами не где-нибудь, а в Рестоне.
— Ну же, дорогой! — поддержала леди Уилтон. — Расскажи. Ты ведь знал с самого начала.
— Что ж, милорд и миледи, — гордо произнес сэр Уилтон. — Отныне можете не бояться нападений на наших дорогах. Разбойник пойман!
— Неужели? — изумленно воскликнула Джейн.
— Горячо поздравляю! — обрадовался Джейсон. — Как же вам удалось это сделать?
— Особых усилий не потребовалось; в конце концов, негодяй совершил ошибку, — пояснил мистер Катлер.
— Да, сегодня на рассвете бандит остановил экипаж неподалеку от Уиндермера. Да и оказалось, пострадала всего лишь курьерская повозка, но зато возница запомнил плащ и трость, а сегодня днем опознал преступника. Ну а мы сразу схватили его и отправили в тюрьму! — закончил мировой судья, едва не лопаясь от гордости.
Джейн оцепенела.
— Прошу прощения, сэр Уилтон, вы сказали «трость»?
— Да, конечно, — подтвердил джентльмен, хотя улыбка заметно поблекла. — Несмотря на упорные заверения мистера Уорта в собственной невиновности и доброту джентльмена к моему маленькому Джошуа, вынужден признать, что жадность вновь толкнула его на преступление.
О Господи! Нет, не может быть!
— Сэр Уилтон, боюсь, вы заблуждаетесь, — взволнованно заговорила Джейн и почувствовала на руке ладонь брата, мгновенно ставшего серьезным.
Но сдаваться она не собиралась, а потому попыталась отозвать сэра Уилтона в сторону.
— Какие заблуждения? — перебил мистер Катлер. — Сегодня днем мы привезли курьера в дом вдовы Лоу, и он узнал в мистере Уорте грабителя. Все как положено.
— Но мистер Уорт не мог совершить преступления. В конце концов, вчера вечером он у нас обедал!
— Пойдем, Джейн, — шепнул ей на ухо маркиз. — Обсудим в библиотеке.
Однако мисс Каммингс уже ничего не слышала, а сэр Уилтон не замечал необычного возбуждения собеседницы.
— Нападение произошло в час ночи. Алиби у парня нет; единственное, что он смог сказать, — лег спать еще до двенадцати.
— Это правда! — возразила Джейн.
Леди Уилтон отошла вместе с миссис Катлер, однако и они, и герцог с Нэнси, и все, кто оказался неподалеку, напряженно вслушивались в каждое слово.
— Простите, миледи, но этого вы знать не можете.
Джейн не задумалась, не усомнилась, а просто сказала правду:
— Могу… потому что я была с ним.
Стоит ли говорить, что бал немедленно закончился? По залу мгновенно прошел слух, что дочка герцога вступила в близкие отношения с известным преступником и даже обеспечила тому алиби. В то время как гости танцевали, пили и ели, Джейн немедленно заперли в библиотеке и приказали оставаться там до тех пор, пока за ней не придет Джейсон. Герцог составил дочери компанию, так как Нэнси поспешила оградить подопечного от неминуемого скандала.
Вскоре маркиз приказал слугам прекратить подавать напитки и закуски, а вместо этого направить многочисленных гостей к экипажам. Чарлз и Невилл, узнав о происшествии от мрачного как туча друга, немедленно включились в работу и принялись выпроваживать любопытных, пытавшихся всеми правдами и неправдами задержаться подольше. Музыка смолкла, и даже украшения, призванные символизировать летнюю ночь, оказались лишними и были немедленно убраны. Не прошло и получаса, как десятидневный труд четырех могучих творческих умов, а также целого отряда лакеев и горничных, оказался безжалостно растоптанным.
Виктория отправилась домой вместе с леди Уилтон, Пенелопой и Брэндоном, а сэр Уилтон остался в коттедже, чтобы подробнее расспросить мисс Каммингс. Виктория, Пенелопа и Брэндон ехали в полном молчании, а матушка всю дорогу бормотала, — неустанно выражая крайнее негодование.
— Скандал! — восклицала она под скрип колес.
Виктория упорно смотрела в окно.
— И о чем она только думала? — Леди Уилтон вздохнула. — Да еще с этим ужасным человеком! — А потом добавила: — Да, добром это кончиться не могло: не зря же в детстве она бегала по площади голой!
— Мама, — выдохнула Пенелопа, но замолчала, потому что муж тут же крепко сжал ее руку.