Я посмотрел на заветную банку, потом перевел взгляд на Гая.
– Но что представляет собой эта жидкость? Каков ее состав?
– Этого я не сумел выяснить, Мэтью, – покачал головой мой ученый друг. – И, признаюсь вам, до некоторой степени меня это даже радует, ибо я не желаю, чтобы когда-нибудь это вещество превратилось в грозное оружие.
Он беспомощно развел руками.
– Я перегонял его, соединял с другими веществами, но все мои усилия ни к чему не привели. Это вещество оказалось хитрее меня.
При этих словах сердце мое сжалось, хотя в глубине души я, подобно Гаю, почувствовал облегчение.
– Я знаком со сведущими алхимиками, – сказал Гай. – Возможно, они сумеют вам помочь. Но для этого требуется время. – Вот времени у меня как раз и нет, – покачал я головой. – К тому же я не решился бы доверить эту тайну никому, кроме вас.
Гай пожал плечами.
– Я очень сожалею, что ничего не смог для вас сделать.
– Вы сделали все, что могли.
Я подошел к подоконнику, открыл кувшин и поглядел на густую коричневую жидкость.
– Но хоть что-то вы можете мне сказать о природе этого вещества, Гай?
– Почти ничего. Могу лишь утверждать с уверенностью, что это вещество не похоже ни на одно из тех, с которыми я имел дело прежде. И, несомненно, его состав не имеет ничего общего с польской огненной водой.
– Но если это вещество поставило в тупик вас, как мог с ним работать Сепултус? – спросил я после недолгого раздумья. – Судя по всему, этот человек не обладал обширными научными познаниями.
– Не забывайте, что он проводил опыты в течение нескольких месяцев. Вы же сами сказали, братья Гриствуды обратились к Кромвелю полгода спустя после того, как они обнаружили в монастыре бочонок с этой жидкостью.
– Да.
– К тому же в распоряжении Сепултуса была формула, в которой указывались все составляющие. Поэтому начинать опыты ему было намного легче, чем мне. Впрочем, в конечном итоге любое вещество можно разложить на четыре основных элемента: землю, воздух, огонь и воду. – Друг мой вновь развел руками. – Однако эти элементы образуют бесчисленное множество различных соединений.
Я понимающе кивнул.
– Благодарю за то, что попытались мне помочь, Гай. Признаюсь, вы – единственный человек, которому я всецело доверяю. Вы так часто давали исчерпывающие ответы на мои вопросы и помогали мне справиться с затруднениями. И в результате я решил, для вас нет ничего невозможного.
– Вы ошибались, мой друг, – улыбнулся Гай. – Я всего лишь человек, а значит, плоть моя слаба, а ум ограничен. Впрочем, я знаю, благодаря моей необычной наружности многие люди полагают, что я наделен необычайными способностями.
– Наверное, мне не следовало просить вас заниматься веществом, которое, возможно, послал людям дьявол.
– Что вы намерены делать теперь, Мэтью? – спросил Гай, пристально посмотрев на меня.
– Говоря откровенно, я в полной растерянности. Боюсь, Кромвель напрасно возлагает на меня надежды.
– А как мне поступить с этим? – Гай кивнул в сторону оловянной банки. – Уничтожить или сохранить?
Вопрос этот привел меня в замешательство, которое, однако, длилось недолго.
– Уничтожить, – твердо ответил я. – Вылейте это в реку.
– Вы уверены? – вскинув бровь, спросил Гай. – Вы отдаете себе отчет в том, что нас обоих могут обвинить в государственной измене?
– Разумеется, отдаю. И тем не менее я уверен: это вещество следует уничтожить.
На мгновение смуглое лицо Гая просияло. Он с пылом пожал мою руку.
– Вы приняли правильное решение, Мэтью. Я очень рад.
Я спустился к реке и долго стоял на берегу, наблюдая, как разгружают корабли, прибывшие из дальних стран.«Каждую неделю они привозят в Англию новые диковины, – размышлял я, – и, может, недалек тот день, когда какой-нибудь корабль доставит новое вещество, еще более опасное и губительное, чем греческий огонь».
Я представил себе, как сто лет назад на берег сошел наемный солдат Сент-Джон, с исполненными тайной силы документами и крепко запаянным бочонком. Теперь он обрел покой в могиле. Но я твердо знал, что навсегда утратил бы покой, если бы дал кому-нибудь из сильных мира сего столь страшное оружие. Это неминуемо привело бы к непредсказуемым последствиям.
Я окинул взглядом противоположный берег, по которому несколько дней назад гулял в обществе леди Онор. Амфитеатр, в котором устраивались медвежьи травли, возвышался над крышами домов. До меня даже донесся возбужденный рев толпы – как видно, на арене травили очередного медведя.
«Вряд ли Марчмаунт сейчас наслаждается своей излюбленной забавой, – подумал я. – Жив ли он? И куда пропал?»
В глубине души я, подобно Бараку, был убежден, что игра проиграна. Но бесчисленные загадки этого запутанного дела по-прежнему не давали мне покоя.
Неподалеку от пристани я заметил таверну «Дикий турок», ту самую, в которой мы с Бараком беседовали с моряками. После недолгого колебания я решил зайти. В этот час в таверне было пусто, и шаги мои гулко отдались под низкими сводами просторного сумрачного помещения. Гигантская кость по-прежнему покачивалась на своих цепях. Я подошел к стойке и заказал кружку пива. Хозяин, здоровенный малый, судя по виду бывший моряк, с любопытством посмотрел на мой расшитый камзол.
– Джентльмены заглядывают к нам не часто, – заметил он. – Вы ведь были здесь несколько дней назад, правда, сэр? Беседовали с Хэлом Миллером и его приятелями?
– Да. Эти парни рассказали мне об одном занятном случае. Вы помните, как они подожгли здесь стол?
– Такое не скоро забудешь, – усмехнулся хозяин. – Тогда они наделали переполоху. Я хотел, чтобы они продали мне немного огненной воды – я люблю всякие диковины.
– Вроде этой? – Я кивнул в сторону исполинской кости.
– Представьте себе, сэр, эту штуковину выбросило на берег у причала лет двадцать тому назад. Тогда еще мой отец был жив. Во время прилива ее нашли в прибрежной тине. Люди тогда переворошили всю тину вдоль берега, думали найти еще какие-нибудь кости гиганта. Но ничего больше им не попалось. А эту кость взял мой отец. С тех пор она здесь и висит. Можете вообразить, какого роста был этот парень? В Библии говорится о великанах, которые населяли землю в древние времена. Должно быть, это был один из них. Конечно, здорово было бы заполучить весь скелет. Но и одна кость служит мне добрую службу. Люди частенько сюда заглядывают, чтобы полюбоваться на подобное диво, а торговле это на пользу.
Словоохотливый хозяин болтал бы еще долго, но мне хотелось побыть в одиночестве. Взяв свою кружку, я удалился в тот самый угол, где сидел с Бараком.
Однако последняя фраза хозяина упорно вертелась у меня в голове. «Люди частенько сюда заглядывают, чтобы полюбоваться на подобное диво, а торговле это на пользу». Да, человеческое стремление к наживе многое определяет в этом мире. Я размышлял об этом жизненном законе, о Токи и Райте, об их неведомом нанимателе. В течение полугода, прежде чем обратиться к Кромвелю, братья Гриствуды и их сообщники упорно работали, пытались получить собственный греческий огонь, гонялись за польской огненной водой. Несомненно, они рассчитывали на большие прибыли. Именно стремление к наживе заставило их затеять заговор против Кромвеля.