– А ведь и сад, и дверь кому-то принадлежат, – прошептал я.
– Тише, – сердито оборвал он. – Вы что, хотите, чтобы нас услышал какой-нибудь случайный прохожий?
Барак осторожно закрыл дверь и указал на стену, высота которой составляла никак не менее десяти футов.
– Если вам жаль ломать чужую дверь, перемахнули бы через стену, – насмешливо прошептал он. – Ладно, идем.
Мы прошли через яблоневый сад. Несколько раз кудахтанье кур, вспархивающих прямо из-под наших ног, заставляло мое сердце сжиматься от страха. Барак подошел к дальней стене; она была ниже, чем наружная, всего лишь футов семь. Джек сделал мне знак остановиться рядом. Взгляд его светился в темноте: судя по всему, он был весьма доволен собой и наслаждался необычным приключением.
– Сад Уэнтворта там, за стеной, – сообщил он. – Если я подсажу вас, вы сможете спрыгнуть?
– Постараюсь, – с сомнением сказал я, окинув оценивающим взглядом стену.
– Отлично. Тогда действуйте.
Барак опустился на корточки и сделал из своих рук ступеньку. Я подошел к стене, схватился за ее верхний край, а ногами уперся в переплетенные руки своего помощника. Поднатужившись, он поднял меня в воздух. Мгновение спустя, сделав отчаянное усилие, я распластался на стене. Пот катил с меня ручьями и застилал глаза. Несколько раз моргнув, я огляделся вокруг. Передо мной расстилался сад сэра Эдвина. За лужайкой и цветочными клумбами виднелся дом. Ни одно из выходивших в сад окон не было освещено. Всего лишь футов пятнадцать отделяло нас от вожделенного колодца.
– Как там, спокойно? – раздался снизу приглушенный голос Барака. – Кажется, да. Света нигде нет.
– А собак?
– Я не вижу ни одной.
Мысль о собаках не приходила мне в голову, и я должен был признать, что Барак оказался предусмотрительнее. В богатых домах часто по ночам спускают с цепи собак.
– Прежде чем спускаться, бросьте в сад пару камешков. Вот, держите.
Он сунул мне в руку камешки, подобранные у Темпла. Я с трудом уселся на стене и швырнул их в темноту. Они с шумом ударились о крышку колодца. Будь в саду собаки, они неминуемо отозвались бы возмущенным лаем; однако ни один звук не нарушил тишины.
– Все тихо, – прошептал я, обернувшись к Бараку.
– Тогда спускайтесь, а я следом за вами. Набрав в грудь побольше воздуха, я спрыгнул на лужайку. Приземление отдалось болью в моей многострадальной спине, но в общем все сошло благополучно.
«Теперь я оказался в ловушке, – пронеслось у меня в голове. – Если случится что-нибудь непредвиденное, без посторонней помощи мне ни за что не вскарабкаться на стену».
Тут рядом со мной почти бесшумно приземлился Барак. Он огляделся по сторонам, внимательный и настороженный, точно крадущийся за мышью кот.
– Вы стойте на стреме, а я открою колодец, – распорядился он и бегом пустился по траве.
Оказавшись у колодца, он сбросил со спины ранец и с легким звяканьем извлек из него какие-то инструменты. Я подошел к старому дубу и опустился на скамью, стараясь унять свое бешено бьющееся сердце. Дом, с которого я не сводил глаз, по-прежнему был погружен в сон. Барак, сосредоточенно нахмурившись, сунул в висячий замок узкий металлический стержень, напоминающий инструмент ювелира. Судя по уверенному виду, подобная работа была ему не в новинку.
«Любопытно, сколько замков ему довелось взломать, выполняя поручения Кромвеля», – подумал я.
Замок, лязгнув, раскрылся. Барак бросил его на землю и принялся за второй. Я оглянулся на безмолвный дом, надеясь, что все его обитатели – сэр Эдвин, его матушка, обе дочери, дворецкий и слуги – спят крепким сном. Что произошло здесь, у колодца, в тот роковой день? Я сидел на той самой скамье, на которой Сабина и Эйвис, привлеченные криком Ральфа, застали погруженную в безмолвие Элизабет. А сама Элизабет сказала, что, спустившись в колодец, я увижу нечто, способное пошатнуть веру в Господа. Охваченный тревожными предчувствиями, я невольно вздрогнул.
Барак, довольно хмыкнув, разделался со вторым замком и сделал мне знак подойти.
– Помогите мне снять крышку. Она чертовски тяжелая.
– Сейчас.
Воспоминания об исходившем из колодца тошнотворном запахе заставили меня поморщиться. Однако мне ничего не оставалось, как помочь Бараку столкнуть крышку. Мы прислонили ее к стене колодца и заглянули внутрь. Разглядеть нам удалось лишь несколько рядов кирпичной кладки, а ниже сгущалась непроглядная тьма. На меня пахнуло холодом и знакомым запахом разложения.
– По-прежнему воняет, – прошептал Барак.
– Мне кажется, запах стал менее сильным, – заметил я.
Джек наклонился и бросил в колодец камешек. Я ожидал, что через несколько мгновений раздастся всплеск или глухой удар о пересохшее дно, однако из колодца не донеслось ни звука. Барак с удивлением взглянул на меня.
– Похоже, там, внизу, что-то мягкое, – заметил он и добавил со вздохом: – Я-то рассчитывал понять, насколько колодец глубок. Что ж, будем надеяться, что лестница достаточно длинная.
Он достал из ранца лестницу и ловко привязал ее к металлическому пруту, где раньше, как видно, крепилась корзинка для ведра. Потом Барак отпустил лестницу, и она скользнула в темноту. Он глубоко вздохнул, расправил плечи и пристально посмотрел на меня. Я догадался, что, несмотря на всю браваду моего напарника, перспектива спуститься в темную бездну представляется ему не слишком заманчивой.
– В случае чего сразу дайте мне знать, – прошептал он. – Я вовсе не хочу, чтобы меня застукали в этом колодце.
– Я буду настороже.
– У меня с собой свечи и трут, так что, если сумею спуститься на дно, как следует рассмотрю, что там лежит, – сообщил Барак. – Пожелайте мне удачи.
– Да поможет вам Бог. Будьте осторожны. И знайте, что я очень благодарен вам за помощь.
Расстегнув верхнюю пуговицу, Барак сунул руку под рубашку и сжал свой иудейский талисман. Потом вскочил на стену колодца, нащупал ногой лестницу и принялся проворно спускаться. Голова его исчезла в темноте так быстро, что у меня возникло странное ощущение, будто колодец проглотил Барака.
– Как вы там, живы? – громким шепотом спросил я, перегнувшись через стену.
– Пока жив, – раздался снизу глухой голос, подхваченный эхом. – Только воняет здесь ужасно.
Я вновь оглянулся на спящий дом. Ни одно из окон по-прежнему не горело.
– Я спустился на самое дно, – донесся из темноты голос Барака. Судя по звуку, колодец был очень глубоким: не меньше тридцати футов. – Под ногами у меня что-то мягкое, – сообщил Барак. – По-моему, какая-то ткань. И еще что-то, похожее на мех. Сейчас зажгу свечу.
Я услышал треск трута, и в непроглядной тьме вспыхнул крошечный огонек, а затем другой.