В голову пришла неожиданная мысль.
— Но многие коронеры не такие. А ведь мы находимся на перекрестке, где сходятся полномочия четырех коронеров — Суррея, Кента, Мидлсекса и Лондона. Полагаю, Харснету следует проверить, не было ли похожих убийств в этих графствах. Я обязательно посоветую ему сделать это.
— Гиб Рук упоминал про жуткое убийство какого-то коттера.
— Но его наверняка убили не так, как Роджера, иначе он непременно сказал бы про это. Но все равно, возможно, с ним стоит поговорить. Хорошая мысль, спасибо, Барак, — добавил я, желая воодушевить помощника. — Видишь, какая от тебя польза!
— Хорошо, хоть кому-то смог помочь, — угрюмо откликнулся он.
Поколебавшись, я спросил:
— Ты сейчас подумал о Тамазин?
Барак пожал плечами.
— Она жалуется на то, что меня вечно не бывает дома. Я не потерплю, чтобы женщина указывала мне, куда ходить и куда не ходить.
— Может, она просто ревнует? — предположил я.
— Пусть сначала перестанет ныть и жаловаться, тогда, возможно, ее компания станет для меня более привлекательной.
— Она до сих пор страдает от того, что вы потеряли ребенка, Барак, — успокаивающим тоном произнес я. — Да и ты, как мне кажется, тоже. Общее горе должно вас объединить.
По злой гримасе, исказившей его лицо, я понял, что зашел слишком далеко.
— Это касается только нас, — грубо ответил он. — Если вы намереваетесь отправиться к миссис Эллиард, не забудьте о том, что родители Адама Кайта придут в три часа.
С этими словами он повернулся и вышел из кабинета.
Идя через Гейт-хаус-корт, я ловил на себе любопытные взгляды проходивших мимо адвокатов. Присяжные уже успели разнести новость о том, как прошли слушания, кроме того, некоторые из них видели, как я уходил вместе с Харснетом и сэром Томасом Сеймуром. Что ж, их любопытству суждено остаться неудовлетворенным. Я вошел в контору Роджера и поздоровался с его клерком.
— Здравствуйте, Бартлетт, — сказал я. — Как идут дела?
— Пытаюсь справляться, сэр, — ответил он своим бристольским говором. — Миссис Эллиард попросила меня организовать похороны, вот я и хотел спросить, можно ли забрать тело?
— Да, коронер разрешил.
— На этой неделе в суде должно слушаться два иска.
Я прикусил губу. Мне и на свою-то работу времени не хватало, а тут еще дела Роджера!
— Думаю, мы передадим эти дела барристерам, которым можно доверять и которые заплатят Дороти за работу, уже проделанную Роджером. Я назову тебе несколько имен.
— А я прослежу за тем, чтобы они заплатили, сэр.
— Спасибо, — с благодарностью улыбнулся я.
— Мастер Эллиард всегда был добр ко мне. Он был хорошим человеком.
Клерк смахнул непрошеную слезу.
— Это верно.
Я помолчал.
— Но так уж повелось, что адвокат, хочешь не хочешь, наживает себе врагов. Вы не припомните каких-нибудь недовольных клиентов или, возможно, других барристеров, которых он одолел в суде и которые могли затаить на него злость?
— Не знаю, что и сказать, сэр. Не припомню ни одного такого. Мастера Эллиарда все любили.
— Знаю. Тогда составьте для меня список всех клиентов и юристов, с которыми он профессионально общался с тех пор, как приехал из Бристоля. Вы сможете сделать это до вечера?
— Постараюсь, сэр.
Он помялся.
— Могу ли я спросить, что будет теперь? Говорят, слушания отложили?
— Будет проводиться расследование, и я принимаю в нем участие. Больше пока сказать ничего не могу, Бартлетт. А список, который я попросил вас составить, может помочь следствию.
Я посмотрел в честное лицо клерка.
— Что намерены делать вы? Вернетесь в Бристоль?
— Пока останусь в Лондоне. Здесь вся моя семья.
— Я постараюсь подыскать для вас работу в какой-нибудь другой конторе, как только вы разберетесь с делами Роджера.
Его лицо осветилось радостью.
— Спасибо! Вы… Вы добрый человек, сэр.
— Надеюсь, что это так, Бартлетт. Хотя с этим согласились бы не все.
Я поднялся по лестнице на второй этаж. Старый Элиас открыл мне дверь и с поклоном впустил внутрь. Вид у него до сих пор был пришибленный. Из гостиной вышла Маргарет.
— Как ваша хозяйка? — шепотом осведомился я.
— Немного успокоилась, сэр. А на этих проклятых слушаниях так разволновалась, так рассердилась, что я боялась, как бы ей не стало плохо. Слава богу, обошлось.
Девушка помялась.
— Она надеялась, что вы принесете какие-нибудь новости.
— Спасибо, Маргарет. Я пойду к ней.
Я заметил, что щеки девушки бледны. Жизнь прислуги тоже внезапно перевернулась с ног на голову, их будущее стало неопределенным.
Дороти, как обычно, сидела в своем кресле под фризом. Подняв на меня взгляд, она заставила себя улыбнуться, но черты ее лица остались сведены гневом.
— Что случилось? — спросила она. — Почему ты ушел с этим коронером?
— Чтобы обсудить расследование. А оно будет, Дороти, и я приму в нем участие, обещаю тебе. Завтра мы сможем забрать тело и организовать похороны.
Женщина смотрела на меня пронизывающим взглядом.
— Если они знают, что произошло убийство, для чего был нужен весь этот спектакль?
Я развел руками.
— Политика. Большего я сказать не могу. Хотел бы, да не могу.
Глаза Дороти округлились.
— Боже милостивый! Но Роджер не имел никакого отношения к политике. Он презирал всех придворных политиканов.
— Мне это известно, но его смерть каким-то образом связана с политическими интригами, и я обещал выяснить, каким именно.
— Кому ты это обещал, Мэтью?
— Кранмеру. Впрочем, я и так сказал тебе больше, чем следовало бы.
— Но ведь ты сам ненавидишь политику не меньше, чем Роджер. Ты столько раз повторял это.
— И тем не менее найти убийцу Роджера я смогу только во взаимодействии с этими людьми. Мы с ними хотим одного и того же.
Поколебавшись, я добавил:
— Я буду работать совместно с коронером Харснетом.
— С этим человеком? Вспомни, как он пытался все извратить!
— Это делалось для того, чтобы отложить слушания, не привлекать к ним внимания публики. С уверенностью могу сказать одно: он не получал удовольствия, обманывая тебя.
Она посмотрела на меня грустными, усталыми глазами.