— Да, Говардов. Надо сказать, род этот кичится своей древностью, не имея на то никаких оснований. — Ренн снова испустил вздох. — Все эти разговоры о божественном происхождении королевской власти настраивают умы на слишком возвышенный лад. Неудивительно, что, увидев помазанника Божьего воочию, испытываешь нечто вроде… разочарования.
— Да, реальность оказывается довольно неприглядной. Король уродлив телесно и душевно.
— Но королевская власть — залог благополучия нашей страны, — изрек Ренн, не сводя с меня внимательного взгляда. — Не будь ее, Англия погрузилась бы в пучину кровавого хаоса.
— Жители Йорка уже пытались свергнуть королевскую власть, причем два раза. Пять лет назад и минувшей весной.
— Да, здесь у нас была великая смута. Скажите, а какое настроение царит в городе? Как горожане встречают короля?
— По словам Барака, приветственные возгласы звучат без особого воодушевления.
— Когда в Йорк приезжал Ричард Третий, все было совершенно иначе.
— Ричард, прозванный Горбуном, — задумчиво пробормотал я. — С ним у меня тоже связаны кое-какие воспоминания…
— Какие же?
— Помню, давным-давно, в детстве, я как-то играл в гостиной. А отец и его друзья сидели за столом и о чем-то беседовали. Один из них упомянул о каком-то событии, произошедшем во времена Ричарда. И, забыв о моем присутствии, назвал короля Ричардом Горбуном. Взгляд, который украдкой бросил на меня отец, навсегда останется в моей памяти. В нем было столько жалости, в этом взгляде. И столько горечи.
— Вижу, в жизни вам пришлось пережить немало тяжелых минут, — сочувственно произнес Ренн.
— Тяжелые минуты выпадают на долю каждого, — пожал плечами я.
— Как бы то ни было, все эти рассказы об увечье короля Ричарда — измышления его недругов, — заметил Ренн. — Я ведь видел его собственными глазами. И могу поклясться, он был прям как стрела. Лицо у него было суровым, волевым и решительным. Но отнюдь не жестоким.
Ренн откинулся на подушки.
— Господи боже, сколько лет пролетело с тех пор! Тогда я был совсем мальчишкой.
Он вновь вперил в меня пристальный взгляд.
— Мэтью, я надеялся, что силы не оставят меня так быстро. Но приступ, который я пережил вчера, — это дурной знак. Судя по всему, недуг поступит со мной так же беспощадно, как с моим отцом. А это означает, что боль будет терзать меня почти постоянно и промежутки хорошего самочувствия будут становиться все короче. Боюсь, по дороге в Лондон я доставлю вам немало хлопот.
— Не беспокойтесь ни о чем. Мы с Бараком с удовольствием окажем вам любую помощь, на какую только способны.
— Вы очень добры, Мэтью, — произнес Джайлс, и взгляд его увлажнился слезами.
В следующее мгновение он смущенно отвернулся.
Я почему-то подумал о том, что за всю свою жизнь ни разу не видел слез на глазах отца. Они оставались сухими, даже когда умерла мать. На несколько мгновений в комнате повисло неловкое молчание. Потом я произнес нарочито беззаботным тоном:
— Раз уж я здесь, позвольте попросить вас об одном небольшом одолжении.
— Да-да, разумеется. Я к вашим услугам.
— Мне нужна карта Южной Англии. Хочу кое-что проверить. В связи с делом, которым занимался в Лондоне. Возможно, в вашем богатом книжном собрании есть и карты?
— Конечно, есть, — кивнул Ренн, и в глазах его вспыхнули любопытные искорки. — Это старинные карты, составленные еще монахами, но, поверьте, они не так уж плохи. Правда, я собирал по большей части карты северных графств, и все же, надеюсь, среди них отыщется несколько таких, что пригодятся вам. Заодно посмотрите мою библиотеку. Она находится в задней части дома и занимает две комнаты. Скажите Меджи, чтобы дала вам ключи. Карты и планы хранятся в первой комнате, на третьей полке, что на южной стене. К сожалению, сейчас я не могу встать и помочь вам в поисках.
— Ничего, я справлюсь сам.
Я поднялся, ибо почувствовал, что больной устал.
— Завтра я пошлю вам записку, узнать, как вы себя чувствуете. Если силы к вам не вернутся, я сообщу об этом Малевереру. Ему придется искать вам замену. Он уже сказал, что не позволит мне председательствовать на слушаниях.
— Уверен, завтра я смогу приступить к работе, — с жаром заявил Ренн.
Несколько мгновений он молчал, потом нерешительно добавил:
— Не принимайте произошедшее слишком близко к сердцу, Мэтью. Все это лишь политические игры, и не более того. Лично против вас король ничего не имеет.
— Да, он лишь воспользовался случаем провести сравнение между мной и коренным жителем Йорка. Сравнение, столь невыгодное для меня. Конечно, политические соображения сыграли тут свою роль. Но поверьте, я видел, что собственная жестокость доставляет королю удовольствие. И это произвело на меня особенно тягостное впечатление.
— Политика не отделима от жестокости, — задумчиво изрек Ренн.
— Это я понял давно.
Сердечно простившись с Джайлсом, я спустился на первый этаж. В холле доктор Гибсон беседовал с Меджи.
— Мастер Ренн разрешил мне воспользоваться его библиотекой, — обратился я к старой служанке.
— Сейчас принесу ключи, — ответила она без большой охоты.
— Как дела у мастера Ренна? — спросил я, оставшись наедине с лекарем.
— Недуг скоро сведет его в могилу, — произнес он, печально покачав головой.
— Он рассказал мне, что отец его скончался от той же самой болезни. Неужели она неизлечима?
— Да. Подобные опухоли не знают снисхождения. Они способны сожрать самого сильного и крепкого человека. Так что нам остается лишь молить Господа о чуде.
— Но если чуда не произойдет? Сколько осталось мастеру Ренну?
— Трудно сказать. Я прощупал его живот. Пока что опухоль не слишком велика, но она растет с каждым днем. В любом случае, он проживет не больше нескольких месяцев. Насколько мне известно, мастер Ренн намерен совершить путешествие в Лондон. Для человека в его положении — это чистой воды безумие.
— Возможно. Но эта поездка чрезвычайно важна для него. И я обещал, что помогу ему добраться до Лондона.
— Боюсь, вам будет не так просто выполнить это обещание.
— Но отказываться от своих обещаний я не привык.
Несколько мгновений мы оба молчали, затем я спросил:
— Вы навещали Бродерика, доктор?
— Да, и могу вас заверить, что он вне опасности. Бродерик молод и, несмотря на скверное обращение, сохранил достаточный запас сил.
Я кивнул, довольный тем, что на этот раз мне удалось получить четкий ответ. Тут вернулась Меджи с ключами, и я простился с лекарем. Служанка вновь проводила меня наверх, в узкий коридор, расположенный за спальней Ренна.