Паника нарастала внутри ее.
Нет! Этого не должно было случиться. Она не может любить его. Он только желал ее физически — и больше ничего к ней не чувствовал. Эта связь между ними не должна и не будет продолжаться долго.
Да. Но пока Сол здесь. И сейчас она забудет обо всем на свете.
— Я растолстею, если мы продолжим в таком духе, — сказала Жизель спустя два часа.
Она сидела на кровати и уплетала копченого лосося и багеты с мягким сыром, которые принес Сол, после того как они поняли, что опоздали на ужин.
— М-м-м? Тогда мне придется придумать способ, чтобы ты сбросила лишний вес.
Он все утро думал только о Жизель, умирая от желания увидеть ее и наконец остаться с ней наедине. Такого еще не было в его жизни. Одного только этого было достаточно, чтобы начать беспокоиться… Но странно — когда Сол был вместе с ней, его это совсем не волновало.
После возвращения в Лондон у него еще будет время, чтобы расставить все по своим местам и закончить то, что им и начинать не стоило.
Конечно, так все и произойдет! Но был ли он уверен, что может запросто положить конец их отношениям? Конечно да! Длительные любовные отношения никогда не входили в его планы. Но и Жизель тоже не входила…
«Это разные вещи», — сказал Сол сам себе.
Тогда почему он думал о них как о чем-то неразрывном?
Сол убрал тарелку с кровати и притянул Жизель к себе.
Этим вечером они возвращались в Лондон. Сол отменил поездку на остров, потому что ему пришлось провести несколько встреч по поводу дел Альдо. И Жизель одна гуляла по улочкам города под теплым майским солнышком. Она пыталась найти в себе силы продолжать жить без Сола. Она знала, что ей придется вскоре распрощаться с ним…
Жизель уже все спланировала. Когда Сол скажет ей, что все кончено, она напишет заявление об увольнении, продаст свою квартиру и переедет в Йоркшир. Там она сможет присматривать за Мод сама. И будет жить вдали от Лондона, ухаживая за пожилой родственницей. И ни в коем случае она не станет унижаться, умоляя Сола взять ее к себе.
Потому что она влюбилась в него. И теперь отчаяние заполнило ее сердце. Как легко она поддалась соблазну и забыла о своих правилах! Но не все было потеряно.
И пусть Сол не любит ее. Они расстанутся. И она сдержит обещание, данное самой себе.
Узкие улочки старого города причудливо извивались. Окна верхних этажей средневековых домов почти соприкасались друг с другом. Некоторые дома были встроены прямо в городскую стену, другие тянулись вдоль каменных дорожек. На черно-белые фасады давили тяжелые черепичные крыши.
Сол никак не мог сконцентрироваться на сложном финансовом файле, высвеченном на экране его компьютера. Он раздраженно подумал, что в последнее время не может концентрироваться ни на чем, кроме Жизель. И это значит…
Ничего это не значит! Кроме того, что он хочет иметь ее рядом и в постели. Но только сейчас. Пока они оба не поймут — их страсть сгорела дотла и каждый из них может идти своей дорогой.
Он пытался вернуться к работе, но боль внутри его давала о себе знать. Сол знал — Жизель ушла на прогулку по старому городу. И ему хотелось быть с ней. Не только делить постель, а быть с ней. Он хотел видеть, как она воспринимает его родной город. Хотел видеть ее глаза. Он хотел…
Выругавшись сквозь стиснутые зубы, Сол выключил лэптоп и встал. Ее не трудно будет найти. Старый город не был большим, а он знал каждый поворот мощеных улиц.
Выйдя на улицу, Сол быстро зашагал к торговой площади. Когда он наконец увидел Жизель, она была всего в нескольких метрах от него, стоя посреди улицы, ведущей к городской площади. Ее взгляд был зафиксирован на противоположной стороне, и сначала Сол решил, что она ждет, когда проедут машины, чтобы пересечь дорогу. Но потом понял — Жизель смотрит на женщину, которая пытается справиться с коляской и ребенком, идущим рядом с ней. Малыш толкал коляску и отказывался брать ее за руку.
Жизель увидела молодую женщину с двумя детьми, когда собиралась перейти оживленную дорогу. Машины летели полным ходом в сторону площади.
Маленький мальчик держал ручку коляски и пытался везти ее, в то время как взвинченная мама уговаривала малыша взять ее за руку. Жизель знала, что говорила та женщина, — в конце концов, эти слова были высечены в ее сердце голосом ее родной матери: «Держись за коляску и за мою руку! Держи мою руку. Не отпускай. Не толкай. Не…»
Ребенок пытался выдернуть руку из руки матери. Она отвернулась от коляски на секунду, чтобы схватить малыша, и…
Не думая о своей собственной безопасности, Жизель кинулась на дорогу, не обращая внимания на гудки машин и выкрики водителей. Только одна мысль была в ее голове, когда она ступала в дверь, ведущую назад, в прошлое.
Она обязана спасти их! Их всех — не только себя.
* * *
Что Жизель делала, перебегая дорогу с таким оживленным движением? Хотела покончить с собой?
Сол отреагировал моментально, ведомый самым большим страхом, известным человеку, — потерять того, кого любишь. Сам не понимая как, он бросился за Жизель и выхватил ее почти из-под колес машины. Через секунду они уже были на безопасном тротуаре.
— Что ты делала?! Пыталась убить себя?
Жизель слышала злость в его голосе, ощущала гулкое биение сердца Сола в его груди. Она слышала голоса озабоченных прохожих, которые видели, что произошло, и теперь наперебой спрашивали, в порядке ли она…
Но все это было словно сквозь пелену, словно не с ней. Все, о чем она могла думать, было заключено в вопросе:
— Коляска, ребенок — все в порядке?
Сол посмотрел на ее бледное, напряженное лицо и затем на дорогу.
— Все трое в порядке, — успокоил он ее.
Все трое… Все трое из этой семьи, но не из ее. Они-то как раз не были в порядке… Она спасла себя и позволила своей маме и брату умереть. Она отправила их на тот свет. Она…
Ужасный стон вырвался из ее горла:
— Я убила их. Это была моя вина. Я не должна была отпускать коляску. Должна была спасти их или умереть вместе с ними… — Она смотрела на Сола, но не видела его.
— Жизель?
Она тут же сфокусировалась на его лице.
— Извини, — вежливо сказала она, словно он был незнакомцем.
Ему отчаянно захотелось, чтобы она снова посмотрела на него. Сол только что понял, насколько был напуган, что потеряет ее.
Сол хотел сказать ей, что она — его жизнь и он не хочет отпускать ее. Было ли это любовью? Это чувство, будто открытая рана, кровоточит и может быть залечена только единением с другим, особым человеком. Его идеальной половинкой.
Страх потерять ее был таким сильным, таким поглощающим… Неудивительно, что он весь дрожал. Ему хотелось рассказать Жизель о своем открытии, но не сейчас. Она явно находилась в шоковом состоянии.