— Жизнь так хрупка, — услышала Жизель собственный голос. — Моему брату было всего полгода. — Она содрогнулась. — Я не представляю, что чувствуют родители, теряя ребенка, особенно такого маленького… И как они справляются с подобной ответственностью. Я бы никогда не смогла спокойно жить. И я бы никогда не взяла на себя такую ответственность…
Ее слова эхом отзывались в нем.
Она сказала слишком много, слишком много выставила напоказ. Много, но не все. Она никогда и никому не расскажет всего. Некоторые вещи были слишком болезненными, слишком шокирующими, слишком темными — настолько, что должны быть спрятаны ото всех. Жизель представляла, как люди станут относиться к ней, если узнают правду, насколько подозрительными на ее счет они станут — и не без причины. Нет, она никогда не сможет открыто говорить о своей вине и страхе. Это была ноша, которую ей придется нести в одиночку…
И тем не менее ей не стоит зацикливаться на прошлом, надо жить настоящим — и отдавать свой долг Мод.
Жизель нахмурилась и подняла голову:
— Если хочешь заменить себе помощника, теперь, когда ты все выяснил, то…
«Она хочет, чтобы я заменил ее на другого сотрудника…» — понял Сол, игнорируя тот факт, что недавно он и сам этого хотел.
— Я бы тебя не выбрал. Тем не менее сейчас у меня нет времени на то, чтобы проводить собеседования с другими кандидатами. Но конечно же если ты захочешь уйти… — Он позволил последней фразе повиснуть в воздухе.
— Ты уже знаешь, что я не могу отказаться, — сухо ответила она.
Сол пожал плечами:
— Сомневаюсь, что мы оба рады ситуации, но, похоже, нам придется смириться с этим и постараться получить максимум пользы.
Жизель выдохнула. Разговор с Солом лишил ее последних сил. Но существовала еще одна вещь, которую ей было необходимо знать.
— Моя машина, — начала она и тут же остановилась, поняв, насколько тихим и дрожащим был ее голос.
Взгляд Сола невольно скользнул по Жизель. Убранные наверх волосы обнажали длинную шею и аккуратную форму ушей. Все ее лицо словно было лишено цвета, лишь фиолетовые тени легли под глазами. Что-то внутри у него перевернулось. Ему захотелось провести по этому бледному лицу рукой, прижать Жизель к себе.
Прижать к себе? Почему?
Почему? Но ведь он мужчина, так ведь? Поэтому ему хотелось прикоснуться к ней. Прямо сейчас, если он чуть наклонится и прижмет большой палец к нежному месту за ухом, проведет по ее шее, дотронется языком до ее губ, заставит ее бледную кожу зардеться от тепла возбуждения… Он мог заставить ее пульс на шее бешено биться от желания. Он мог сделать так, чтобы эти зеленые глаза потемнели…
Сол сделал шаг к ней.
Жизель тоже сделала шаг, но только от него, и так глубоко вздохнула, что вернула его к реальности.
Какого черта он делает? Сол был в бешенстве от самого себя. Отойдя от Жизель, он достал телефон и приказал в трубку:
— Можете подогнать машину.
А через пять минут Жизель наблюдала за тем, как ее машина заезжает на парковку. Водитель в униформе вышел и передал ключи Солу.
Не говоря ни слова, Жизель села за руль. Она понятия не имела, откуда у них ключи, но спрашивать не собиралась. Она уже начала понимать — для такого мужчины, как Сол Паренти, не было ничего невозможного.
Сол наблюдал, как она уезжает. Лед и пламень — опасная смесь, сбивающая с толку самых сильных мужчин. Он же может и собирается сопротивляться этому соблазну.
Почти две недели Жизель выполняла новые обязанности в современном офисном здании, где находилась штаб-квартира империи Сола Паренти. Личный секретарь Сола распорядился предоставить ей удобный офис со стеклянными перегородками. За все это время она ни разу не видела босса и была рада этому — так ей удобнее было привыкнуть к новой роли без пронзительного взгляда стальных глаз.
Но этим утром Жизель передали последнюю папку с документами по обновленным планам.
Было ли это простой ошибкой? Или же какой-то трюк, задуманный самим Солом, чтобы поймать ее? Или же это всего лишь попытка мошенничества, предпринятая ее коллегой?
Какой бы вариант ни оказался верным, исход был один: она была обязана сообщить об этом Солу.
Жизель посмотрела в сторону офиса личного секретаря Сола Паренти, Мойры Уилсон, размышляя, можно ли обсудить вопрос с ней.
Ей нравилась пожилая женщина, которая сделала все возможное и невозможное, чтобы Жизель чувствовала себя в новой обстановке как дома. В первое же утро Мойра села с ней и обсудила все вопросы, касающиеся ее пребывания в офисе.
— Давайте пробежимся по основным вопросам. Во-первых, мы все называем друг друга по именам — так настаивает Сол. Но не сочтите это неуважением или отсутствием дисциплины. Он требует и получает и то и другое. Во-вторых, у меня тут некоторые формы от отдела кадров, которые вам надо заполнить, — персональные данные и прочая ерунда. Пока вы здесь, ваша зарплата будет увеличена до уровня той, что Сол платит своим сотрудникам. Вам будут предоставлены и бонусы: медицинская страховка, затраты на бензин. Подтверждение всех трат должны быть переданы вами в бухгалтерию в конце месяца. Должна предупредить — мы не позволяем подсовывать лишнее, если вы понимаете, о чем я. — Последние слова были сопровождены гримасой, которая ярче слов объясняла то, что Мойра хотела сказать.
— Я никогда не, как вы выражаетесь, «подсовываю» свои расходы. Это против моих принципов, — четко произнесла Жизель.
— Отлично. Уверена, здесь у вас все получится. — Мойра улыбнулась и тут же добавила: — Да, и мне будет нужна копия вашего паспорта.
— Моего паспорта?
— Да. Он же у вас есть? Если нет, придется сделать, на случай, если понадобится лететь за границу вместе с Солом — встречи на объектах и так далее. Сол сам участвует во многих проектах. Очень детально все проверяет.
— У меня есть.
У Жизель был паспорт. Она привыкла выезжать за границу на конференции, сопровождала клиентов на объекты. Почему же такое простое требование вызвало у нее холодок, пробежавший по спине?
И сейчас Жизель испытывала то же самое, словно кто-то перышком водил по ее позвоночнику. Что с ней происходит?
«Ничего, — уверила она сама себя. — Ничего со мной не происходит и ничего не произойдет». Обычно Жизель любила путешествовать, посещать новые места, особенно за пределами страны. Она словно наверстывала то, что упустила раньше, — выезды на отдых.
У ее бабушки Мод не было средств на такую роскошь. Позже, в двадцать лет, подкопив денег, Жизель могла отправляться в поездки со сверстниками, но она этого не делала, опасаясь тесной дружбы и не позволяя никому приближаться к ней. Вместо развлечений она предпочла сконцентрироваться на учебе и на том, чтобы получить лучшую профессию. Теперь же у Жизель просто не было денег на подобные поездки — большая часть ее заработка уходила на содержание Мод в доме престарелых.