Но как ни хороша была кольчуга, а на груди у Фродо, ближе к правому боку, красовался огромный иссиня-черный синяк. Даже левый бок, которым его ударило о стену, был слегка ободран.
Арагорн быстро обработал раны, и острый запах ацелас придал бодрости всем, вдохнувшим парок над котелком. Скоро Фродо уже свободно мог дышать полной грудью, хотя еще несколько дней старался не спать на правом боку.
– Кольчуга на редкость легкая, - сказал Арагорн. - Надевай-ка ее и постарайся не снимать даже ночью. Мне будет спокойнее. Если уж попадешь в совсем безопасные места - тогда другое дело. Но боюсь, это еще не скоро будет.
После завтрака приготовились выступать. Костер погасили и постарались уничтожить все следы стоянки. Впрочем, до заката отряд не успел уйти далеко. С гор сползли длинные тени, а с низин начал подниматься туман. Дальние равнины на востоке растаяли в сумеречной дымке.
Фродо с Сэмом вполне оправились и больше не отставали. С одной короткой остановкой Арагорн вел отряд до темноты.
Ночь пришла звездная, но безлунная. Теперь ущербная луна появлялась лишь под утро. Фродо и Гимли молча шагали в конце растянувшейся цепочки, чутко прислушиваясь к звукам позади. Наконец Гимли заговорил.
– Только ветер вокруг. Либо у меня уши деревянные, либо поблизости ни одного гоблина нет. Может, им просто хотелось выгнать нас из Мории, а Кольцо вовсе не при чем? Вообще-то они мстительные.
Фродо не отвечал. Он изредка поглядывал на Шершень - клинок оставался темным. Но ему не давали покоя звуки (или призраки звуков?) позади. С наступлением ночи он снова стал слышать знакомое пришлепывание. Несколько раз он специально резко оглядывался и однажды заметил вдалеке две крошечные светящиеся точки… или ему показалось? Во всяком случае, они тут же пропали, словно метнулись в сторону.
– Ты чего озираешься? - спросил Гимли.
– Знаешь, мне кажется, я шаги слышу, - решил признаться Фродо, - а иногда вижу глаза чьи-то сзади. Еще в Мории это началось.
Гимли лег на землю и прижался ухом к дороге.
– Ничего не слышу, только травы и камни разговаривают, - сказал он, поднимаясь. - Давай-ка поторапливаться, смотри, отстали мы.
Порыв ночного ветра пронесся по долине. Впереди смутно начала вырисовываться серая стена, временами оттуда наплывал волнами шелест.
– Лотлориен! - воскликнул Леголас. - Мы на опушке Золотого Леса. Как жаль, что сейчас зима!
Вскоре высокие деревья закрыли небо. Речка, верная проводница, нырнула под их своды. В звездном свете серели вокруг стволы, а в листве изредка просверкивали красновато-золотистые блики.
– Лотлориен! - удовлетворенно вздохнул Арагорн. - Как я рад снова услышать шелест этих деревьев! От Ворот нас отделяют только пять лиг, но дальше сегодня не пойдем. Понадеемся на эльфийские чары, да сохранят они нас этой ночью от напастей.
– Если эльфы еще остались здесь, - пробормотал Гимли. - Что им делать в темнеющем мире?
– Никто из нас не бывал здесь уже очень давно, - ответил Леголас. - Когда-то, много веков назад, мы бродили в этих лесах. Но я знаю, Лориен не заброшен. Тайная сила хранит здешние края от зла. Просто эльфы Лориена не показываются, наверное, ушли в глубь лесов, подальше от северного края.
– Да, они живут там, дальше, - махнул рукой Арагорн и вздохнул, словно припомнив что-то, - сегодня ночью на их помощь рассчитывать не приходится. Давайте пройдем немного в лес, а там поищем место для ночлега.
Он шагнул вперед, но Боромир не тронулся с места.
– А другого пути нет? - напряженно спросил гондорец.
– Зачем же нам искать другие пути, когда перед нами светлейший из всех возможных? - удивился Арагорн.
– Я предпочел бы обычную дорогу, веди она хоть через все орочьи засады, - проговорил Боромир. - А мы все время выбираем какие-то чудные пути, и они то и дело приводят нас к злосчастьям и бедам. Я не хотел идти в Морию, и вот какой потерей обернулся наш выбор. А теперь ты хочешь вести нас в Золотой Лес. Но мы в Гондоре слыхали об этих опасных местах. Говорят, из тех, кто вошел под сень Золотых Лесов, мало кто вышел обратно, а уж невредимым и вовсе никто.
– Лучше сказать «неизменным», так будет вернее, - поправил Арагорн. - Видно, Гондор теряет знания, если в Городе некогда мудрых Правителей стали бояться Лотлориена. Впрочем, можешь держаться своих слухов, другой дороги всё равно нет. Можно, конечно, вернуться к Морийским Воротам и лезть через горы, но там нет перевалов.
– Ладно, веди, - с неохотой согласился Боромир. - Но я говорю: это опасно.
– Опасно, - согласился Арагорн, - очень опасно для любого Зла, какое есть в мире, или для того, кто несет Зло в себе. А для прочих - чудесно! Идите за мной!
Примерно через милю путникам повстречался еще один ручей, сбегавший с холмов на западе. Веселый голос плещущей воды слышен был издали, а потом меж корней деревьев замелькали темные, быстро бегущие водовороты.
– Это Нимродель, - с нежностью произнес Леголас. - У Сумеречных Эльфов о ней поют песни, там говорится о радуге на перекатах и золотых листьях, мелькающих в белой пене. Сейчас, когда в мире темнеет, мост через Нимродель разрушен. Я хочу омыть ноги в здешней воде, она снимает усталость.
Эльф шагнул в ручей.
– Идите ко мне! - позвал он. - Здесь неглубоко. Можно вброд перейти. На том берегу отдохнем. Может быть, голос этой нежной реки исцелит нас на время от нашей скорби.
Один за другим его спутники ступили в воду. Фродо постоял немножко у берега, прислушиваясь к ощущениям. Вода, темная в ночи, ласковой прохладой обняла его ноги, приникла к нему, чистая, звенящая, и уже через несколько шагов усталость от долгого пути растворилась в ней и уплыла куда-то вниз по течению.
На другом берегу, пока они ели и отдыхали, Леголас рассказывал о Лотлориене, о том краю, каким он остался в памяти Сумеречных эльфов, об озаренных чистым солнечным и звездным светом лугах у Великой Реки, о ярком и юном мире, не знающем мрака. А когда голос эльфа замолкал, становился слышен похожий голос реки, звенящей на перекатах. Фродо даже начало казаться, что в звуках бегущей воды можно разобрать отдельные слова.
– Слышите, как говорит Нимродель? - спросил Леголас. Хотите, я спою вам песню о девушке, жившей здесь давным-давно и оставившей реке свое имя? Песня эта очень красива на нашем лесном наречии, но для вас я спою ее на Вестроне, как поют иногда в Доме Элронда.