– Жужа, о чем ты?
Нежное сияние ее кожи разом померкло. Она была в смятении.
– Если ты уничтожишь Влада, ты уничтожишь и меня.
Я заглянул ей в глаза и понял: ненависть к Владу не погасила в ней любовь к нему. Она помогла мне всем, чем могла. Ждать от нее большего бессмысленно.
Наверное, Жужанна прочитала мои мысли.
– Беги, Каша. Вы с Мери должны бежать отсюда. Постарайтесь увезти вашего малыша как можно дальше. Если ты не помешаешь Владу, он сразу же привяжет к себе ребенка посредством ритуала крови.
Жужанна исчезла. Нет, она не растаяла, как туманное облачко, не растворилась в тени, а просто исчезла, как давеча в лесу исчезал призрак моего брата (если, конечно, это был мой брат). На том месте, где она только что стояла, не осталось ничего. Двор был пуст, над кромкой леса тускло блестело солнце.
Я торопливо вернулся в замок, бегом отправился на кухню, нашел успокоительный чай и принес Дуне.
Мери стонет почти не переставая. Ребенок вот-вот должен родиться. Мне стыдно, что я никак не могу помочь жене. А продолжать записи, когда ей так плохо, просто бессовестно.
Пора действовать.
ДНЕВНИК АРКАДИЯ ЦЕПЕША
Я не знаю, какой сейчас месяц и какое число. Пишу ночью.
Целая вечность прошла с того момента, когда я в последний раз прикасался к своему дневнику. Поэтому сначала восстановлю цепь тех давних событий...
Мери кричала отчаянно и безнадежно. Я бросился к ней, швырнув дневник на столик. Увы, вся моя помощь заключалась лишь в том, что я гладил жену по руке и шептал слова утешения. Когда после принесенного Дуней очередного бокала успокоительного чая ее боли немного утихли, я выскользнул в узкий и темный коридор, но не остался там, а направился в "тронный зал" Влада, одновременно являвшийся и его "театром смерти".
Я уже дважды за это утро проходил здесь, каждый раз норовя проделать это побыстрее и отводя глаза от страшных следов недавних злодеяний. Но сейчас я остановился и огляделся.
Как и во всех покоях В., воздух здесь был тяжелым, застоявшимся, словно пропитанным смертью и страданиями жертв. Величественный трон пустовал. Бархатный занавес не успели задернуть, и все орудия и инструменты истязаний оставались на виду. Тесак, которым бросил в меня Ласло, вновь занял свое место на мясницкой колоде.
Стараясь не смотреть на обезглавленные тела Мюллеров, я подошел и взял этот тесак, добавив к нему деревянный кол и тяжелый молоток. Вооружившись, я направился в "святая святых" вампира. Дверь была слегка приоткрыта Я толкнул ее носком сапога, и она распахнулась со скрипом, похожим на предсмертный человеческий стон.
Удивительно, неужели В. настолько мне доверял, что даже не закрыл дверь на засов? Я вспомнил, с каким презрением отзывалась Жужа о его самодовольстве, тщеславии и бессердечии. Он намеренно показал ей, кто в действительности скрывается под личиной доброго дядюшки. Чем это было вызвано? Элементарным просчетом? Или В. действительно уверен, что Жужанна беспредельно обожает его? Может, он столь же непоколебимо убежден в моей любви к нему, даже не допускает и мысли о моем предательстве?
Я вошел... Опять этот запах пыли и тления. Я сразу же направился к большому гробу. Тихо опустив на пол тесак, я переложил кол и молоток в одну руку, а другой открыл крышку.
Она легко подалась и начала открываться. Сердце мое перестало биться. Такого холодного, всепоглощающего страха я еще никогда не испытывал. И в то же время меня охватило странное ликование, какое бывает у человека, оставшегося один на один с бушующей стихией. Я знал: моя рука не дрогнет.
Я откинул крышку... Внутри гроб был выстлан полуистлевшей красной материей. Она повторяла очертания головы и туловища того, кто спал в этом гробу не одну сотню лет.
Влада в гробу не было!
Я еще не успел ни о чем подумать, как из глубины замка послышалось:
– Добрый день!
Кто-то из слуг? Но с какой стати им кричать, если дверь открыта? Да и голос был мне незнаком, к тому же в нем слышался иностранный акцент. От неожиданности я выронил кол и молоток, и они с грохотом упали на пол. Сердце вновь бешено заколотилось. Вдруг Жужанна заподозрила, что я попытаюсь уничтожить В., и сумела его предупредить?
Я бросился в "тронный зал". Сейчас мне было не до ужасов "театра смерти".
– Добрый день!
Зов стал громче и настойчивее. Он раздавался снизу, со стороны входных дверей. Неужели какой-нибудь любитель старины отважился самостоятельно добраться до замка?
Я тревожно посмотрел на дверь, ведущую в роскошную темницу, где сейчас мучилась моя жена. Мери беспрерывно стонала. Мне очень не хотелось оставлять ее наедине с Дуней, особенно теперь, когда я не знал, где скрывается Влад. Но я не мог игнорировать и крики незнакомца. Вдруг я догадался, кто это. Тот самый незваный гость!
Я пробежал через темную гостиную, пронесся по коридору и бросился по лестнице вниз. Вскоре я увидел кричавшего, который только начал подниматься по ступеням. Заметив меня, он остановился. Я тоже. Некоторое время мы молча разглядывали друг друга.
Незнакомец был высоким, крепким человеком со светлыми жидкими волосами. Из-за стекол очков на меня смотрели голубые глаза. Розовое лицо украшали усы и бородка-эспаньолка. Судя по манере одеваться, это был человек образованный и достаточно состоятельный, а судя по лицу – рассудительный, привыкший действовать разумно и последовательно. Увидев меня, незнакомец споткнулся и едва не упал, но сумел устоять на ногах. Нервно улыбнувшись, он сказал на довольно странном немецком:
– Прошу великодушно меня простить за визит без предупреждения. Но у меня есть свой экипаж, и мне хотелось добраться сюда как можно скорее.
Его слова как будто загипнотизировали меня. Я утратил способность говорить. Думаю, выражение моего лица насторожило незнакомца, и он не слишком уверенно спросил:
– Я ведь нахожусь в замке графа Влада Дракулы, не так ли?
– Да, – ответил я, приходя в чувство. – Это его замок, но вы должны как можно быстрее отсюда уехать!
Незнакомец слегка нахмурился.
– Позвольте представиться: Эрвин Коль. Граф приглашал меня к себе. Не может быть, чтобы он никому не сказал о моем приезде.
– Разумеется, говорил, герр Коль, – уже гораздо любезнее ответил я. – Мне очень неловко, что мы не смогли никого послать в Бистриц встретить вас и предупредить. Вы напрасно проделали такой долгий путь. Но все равно я вынужден просить вас уехать. В замке свирепствует болезнь. Ужасная болезнь.
Не переставая хмуриться, Коль поднял голову и пристально посмотрел мне в лицо. Увидев его добрые, умные глаза, я сразу понял, что этот человек наделен изрядной проницательностью.