Шелл возобновил свое колдовство и слишком много пил по вечерам, а я пытался вернуться к моим занятиям. Дни были великолепные и ясные, ночи долгие. Мы проводили время на фоне навязчивых плачей, которые издавала, крутясь, боссова «виктрола». Антоний, заявив, что «умирает от скуки», бежал в город — провести пару дней с Вондой, гуттаперчевой дамой.
Наутро он вернулся ранним поездом, вошел в кухню и бросил сложенную газету на столик — та упала первой страницей наверх, так что можно было прочесть заголовок. Антоний снял пальто, набросил его на спинку стула и сказал:
— Если верить копам, это дело закрыто.
Он швырнул шляпу на кухонный столик и направился к плите.
Мы с Шеллом, лениво попивавшие перед этим кофе, выпрямились и впились глазами в заголовок: «По делу Барнса произведен арест». Силач вернулся к столу и сел со своей чашкой.
— Что там пишут? — спросил Шелл. — Мои глаза еще недостаточно проснулись, чтобы читать.
— Они взяли одного наркомана, Фредерика Керна. У него на счету связи с Кланом и несколько хулиганских нападений с целью ограбления — одно из них несколько лет назад на полицейского, в баре. Одно время он сидел: пару месяцев там, пару — здесь. Копы говорят — кажется, в первый раз, — что на девочке нашли тряпку с символом Клана. Сообщается, что причина смерти — удушение. По их словам, Керн будто бы помешался на идее возродить местный клан и совершил все это в одиночку. Он выбрал Барнсов, потому что, как говорится в статье, в двадцатые годы Клан ошибочно считал, будто Барнс стоит за большей частью оборота рома на Северном Побережье. Они, конечно, утверждают, что любые подозрения с Барнса давно сняты. Ух, как мне это нравится — деньги все могут.
— И ты веришь в это? — спросил я.
Антоний покачал головой.
— Явная туфта, — заметил Шелл. — Керн наверняка босяк и, видимо, не очень умный. В таком деле им нужно было кого-нибудь быстренько арестовать, ну и вот, узнав о символе, они заглянули в свои архивы, нашли этого неудачника и сцапали его. Дело закрыто. Все довольны.
— Мне бы хотелось, чтобы эта история закончилась, — сказал Антоний. — Но я должен с тобой согласиться, босс. Это чистое вранье.
— Удушение. — Шелл посмотрел на меня. — Ты не помнишь, на шее девочки были какие-нибудь следы? При удушении обязательно остаются ссадины.
Теперь, по прошествии некоторого времени, я мог возвращаться к картинке в моей памяти, не чувствуя при этом, что меня сейчас вывернет наизнанку. Я собрался и позволил образу мертвой девочки возникнуть передо мной.
— Тогда уже совсем стемнело, — ответил я, — но я помню, что тело было очень белым — больше ничего. Никаких отметин, никаких ссадин.
— Я не помню ссадин на шее, — сказал Антоний. — Но я уже говорил, что поспешил убраться оттуда.
— Может, нам взять значок федерального полицейского и документы, что я спер у того типа на Пенн-Стейшн пару лет назад? И воспользоваться ими для доброго дела, — предложил Шелл. — Мы отправимся к коронеру и скажем ему, что на уровне повыше, чем местные копы, ведется свое расследование, и, может, нам удастся выудить из него что-нибудь. Если он сможет доказать мне, что ее задушили, я, пожалуй, брошу все это дело.
— Неплохая… — начал было Антоний, но в этот момент зазвонил телефон в кабинете рядом с кухней.
Шелл отправился отвечать на звонок, а я спросил Антония, что имел в виду Шелл, говоря о вокзале Пенн-Стейшн.
— Ах, это… Один богатый старый затворник в городе заказал нам сеанс. Жизнь этого типа была настоящей загадкой, узнать что-нибудь о нем, чтобы воспользоваться на сеансе, было совершенно невозможно. Шелл отчаянно искал какие-нибудь сведения об этом типе. Мы знали кое-кого, кто мог что-нибудь рассказать, но тот им неплохо заплатил или напугал так, что они держали рот на замке… И тогда мы решили, что должны выдать себя за копов и заставить их расколоться. Мы были на Пенн-Стейшн, обсуждали эту тему, и вот попался нам на глаза этот тип. Мы сразу поняли, что это коп под прикрытием. Да от него за милю воняло полицейским. Ну вот, тут же появился план. Мы, споря, прошли мимо этого типа. Я толкнул Шелла, он наткнулся на парня, многословно извинился, ну и так далее. Парень собирался что-то сказать, но я посмотрел на него своим взглядом медведеборца, и он даже рта не открыл. Мы пошли прочь, и у Шелла в кармане, конечно, был бумажник этого типа. Потом мы открыли его и обнаружили, что нам попался даже не коп, а федеральный агент, из ФБР. [49]
— А что сталось со старым богатым затворником?
— Этот хмырь помер, прежде чем нам удалось его подоить. Если нам и было суждено его увидеть, то уже только на чьем-нибудь чужом сеансе.
— И вы пользовались фэбээровскими бумагами после этого?
— Нет, с этими вещами играют только в самом крайнем случае. За такое самозванство дают серьезный срок. Если эти ребята что пронюхают, они тебя точно выведут на чистую воду. Мы запрятали корочки со значком куда подальше.
На кухню вернулся Шелл.
— Джентльмены, собирайтесь, едем. Через десять минут в машине. У меня хорошие новости, — сказал он, сразу же повернулся и пошел по коридору в свою комнату, чтобы одеться, но я остановил его, спросив, что случилось. — Лидия Хаш, — отозвался Шелл.
Не прошло и десяти минут, как «корд» с работающим двигателем уже стоял у дверей. Мы с Шеллом тоже не заставили себя долго ждать.
— Куда едем, босс? — спросил Антоний.
— Сначала на Сьоссет, потом по Беррил-роуд в сторону Иствуда на запад.
Когда мы тронулись, я спросил Шелла, разговаривал ли он с Лидией Хаш.
— Нет, не с ней — с Тремейном. Он только что вернулся с дела в Филадельфии.
— Кто такой Тремейн? — спросил я.
— Абель Тремейн, король телепатов, — пояснил Антоний. — Знает свое дело, сто очков даст вперед любому говнюку.
— Он сказал, что уже некоторое время собирался мне позвонить, но все как-то забывал, — сказал Шелл. — Потом ему пришлось отправиться по делам в Филли. [50] Но вот вчера вечером он вернулся и вспомнил. Он сказал, что ему недавно позвонил этот парень, Лестер Брилл, который занимается нашим бизнесом, и спросил про нас — хотел узнать, можно ли нам доверять и так далее. И вот Абель говорит ему, что знает нас и мы вполне заслуживаем доверия. Отвечает на некоторые вопросы — ну, профессиональная вежливость. Сказал ему, что теперь с нами работает Диего и всякое такое. Ты же знаешь, как Тремейн любит поговорить.
— И ты думаешь, именно так она о нас и узнала? — спросил Антоний.
— Более чем вероятно. Тремейн сообщил, что, по словам этого парня, ему нужно нас проверить, потому что он собирается провернуть с нами одно дельце. Но потом Тремейн понял, что это мошенник мелкого пошиба: для чайного застолья или номеров в Ротари-клубе еще сгодится, но для серьезных дел — нет. Потом ему пришло в голову, что вряд ли мы станем с ним работать. Правда, к тому времени Тремейн уже убыл в Филли, но сделал для себя заметку — позвонить нам, если по возвращении обнаружит какую-нибудь подставу.