Антонию понадобилось немало времени, чтобы обнаружить, в какой части острова следует вести поиски. Он вытянул шею, так что его голова почти касалась бумаги, потом отодвинулся назад и прищурился. Проведя большим толстым пальцем по линии дороги, Антоний убрал его и сказал:

— Нет, не здесь.

Пятнадцать минут спустя мы уже устали от ожидания, притулившись к стенам комнаты.

— Черт, — сказал Антоний наконец, и Шелл, оторвавшись от стены, подошел к нему:

— Что тут у тебя?

— Ты ни за что не поверишь, босс. Но если я не ошибаюсь, этот чертеж указывает на верхнюю часть пролива.

— Какой район? — спросил я.

— Забудь про район, — сказал Антоний, протирая обманки. — Прямо на имение Паркса.

ГАСИ СВЕТ

Если Шелл чего не выносил, так это быстрой, бесшабашной езды, а Антоний был непревзойденным мастером таковой, когда возникала необходимость. Нога Антония жала все сильнее на педаль газа, из его рта лился поток ругательств, мощь которого росла вместе со скоростью «корда». Он на чем свет стоит клял других водителей, рытвины на дороге, темноту. И хотя я был испуган, мне хотелось, чтобы Антоний ехал еще быстрее, поскольку мысли мои были заняты Исабель — как бы с ней чего не случилось.

Босс сидел сзади, рядом с Морган Шоу, а я — спереди, вцепившись в подушку сиденья. Временами мне хотелось закрыть глаза, но не получалось, словно некое извращенное любопытство держало мои веки поднятыми: как бы не пропустить дерева или машины, которые отправят нас на тот свет.

Мы прибыли к воротам в начале восьмого. Фары высветили пустую будку охранника. Мы с Шеллом вышли из машины. Никого поблизости видно не было, но Шелл крикнул: «Эй!» Тогда-то я и заметил что-то, лежащее на земле: виднелась только его часть, а остальное скрывала будка.

— Вон там. — Я повернулся к Шеллу, указывая на тело.

Шелл бросил туда беглый взгляд и позвал Антония. Тот вышел из машины, а следом за ним — Морган.

— Ты сейчас послужишь лестницей для Диего, — сказал Шелл Антонию. — Он залезет тебе на плечи.

Я поднял голову к вершине ворот высотой не менее девяти футов и окинул взглядом венчавшие их острые пики. При мысли о том, что мне предстоит перебраться на ту сторону, колени мои задрожали.

— Не уверен, что я смогу, — пробормотал я.

— Давай, малыш, забирайся на борт, — велел Антоний, приседая, чтобы мне было легче вскарабкаться ему на плечи.

Я замешкался. Тут Морган скинула туфли и начала закидывать ногу, чтобы поставить ее на левое плечо Антония. Он взял ее маленькие ручки в свои, громадные, крепко сжал их и медленно поднялся, а Морган тем временем поставила вторую ногу на другое плечо.

— Тебе бы в цирк надо, — заметил Антоний, подходя к воротам.

Ей пришлось подняться на цыпочки, чтобы дотянуться до основания пик над последней поперечиной. Я сомневался, что у Морган хватит сил подтянуться, но когда Антоний отошел по ее просьбе, я увидел, как напряглись предплечья женщины: они были худыми, но под кожей отчетливо проступали длинные сильные мышцы.

— Морган, вы там осторожнее на этих пиках.

— Спасибо.

Она подтянулась, перекинула одну ногу и поставила на поперечину с другой стороны. Как только нога нашла опору, остальное, казалось, не составило для Морган труда. Я посмотрел на Шелла — рот его был приоткрыт: он смотрел, как женщина, перебирая руками и ногами, спускается на землю.

— Возьмите у охранника ключи, — сказал я, хотя она и так уже делала это.

Не прошло и минуты, как Морган открыла ворота. Антоний и Шелл встали по сторонам, и каждый толкнул половинку ворот — ровно настолько, чтобы прошла машина. Я пошел посмотреть, что с охранником — жив ли он еще. Не успел я присесть рядом с ним, как почувствовал: тут что-то ужасное. Я уже взял было запястье, чтобы прощупать пульс, как вдруг понял, что, хотя охранник лежит на спине, голова его повернута лицом вниз. Позвав остальных, я встал и отошел от тела.

— У него сломана шея, — сказал Шелл.

Морган застонала и отвернулась.

— Господи, я даже не заметила.

— Для такого нужно быть очень сильным, — сказал Антоний.

— Так что нам — идти дальше или вызвать полицию? — спросил Шелл.

— Я должен скорее идти в дом, — сказал я. — Там Исабель.

— Хорошо, идем, — без колебаний согласился Шелл.

Мы прыгнули в машину, Антоний завел ее, и мы медленно поехали по подъездной дорожке. Света в особняке не было, и вокруг стояла непроницаемая черная ночь.

Припарковавшись, мы поднялись по ступеням к парадной двери. Оказалось, что она чуть приоткрыта. Антоний вытащил зажигалку и чиркнул колесиком. Огонек был слишком слабый для такой темноты и осветил лишь круг фута в четыре диаметром вокруг нашей тесной группы.

— Идем в гостиную, — сказал Шелл.

В холле Антоний чуть не упал, споткнувшись о дворецкого. Когда он поднес зажигалку к телу, стало ясно, что дворецкий задушен: глаза выкачены, язык свисает изо рта, а вокруг горла — черно-синие отметины, чуть налитые краснотой. Шелл наклонился проверить пульс.

— Дохлое дело, — произнес он.

Все происходило очень быстро, и вид мертвых тел отчасти привел меня в шок. Каждую секунду я ждал, что кто-нибудь прыгнет на меня из темноты и замкнет пальцы на моем горле. Мы двигались вперед сквозь темень; я старался привести в порядок свои мысли и понять, в какой части дома может находиться Исабель.

Мы побрели по столовой: там Морган увидела две свечи, которые и конфисковала. Антоний зажег их и дал отдохнуть своей зажигалке. Шелл взял одну свечу и дал мне другую.

— По-моему, комнаты слуг в другой части дома, — сказал он, — тебе лучше поскорее найти Исабель. Антоний, иди с ним.

— Не знаю, стоит ли нам разделяться, босс, — откликнулся силач.

— Тут каждая секунда может быть важна, — возразил Шелл. — Мы с мисс Шоу попытаемся найти Паркса. Посмотрим в гостиной, мы там всегда встречались. Мы будем осторожны, и поверь, если ты нам понадобишься, то услышишь мой крик.

Антоний покачал головой — ему это предложение по-прежнему не нравилось. Мне и самому такая идея была не по душе, но я знал, что Шелл прав. Пока мы ищем Паркса, с Исабель может произойти несчастье. Мы прошли по столовой в главный коридор, соединявший восточное крыло с западным.

Мы с Антонием осторожно продвигались вперед, прислушиваясь к посторонним звукам, когда я услышал его шепот:

— Ты наверняка жалеешь, что я не взял пушку.

— С этого дня ни слова не скажу против нее.

Мы прошли мимо внутреннего бассейна. Пламя свечи отражалось в воде и в огромных, от пола до потолка, окнах, создавая ослепительную игру света. Оттуда мы попали в бальный зал — огромную гулкую коробку, наполненную темнотой. Наконец мы оказались в коридоре: сюда выходила дверь, за которой тискались мы с Исабель. Мы успели сделать не больше двух шагов, когда мне показалось, что в другом конце коридора раздался звук.