— Ты сейчас похож на святого, — сказал я.

— Святой Шенц маковой головки, — сказал он и с этими словами поднялся, шагнул вперед и толкнул мольберт. Тот рухнул на пол, подняв небольшое облачко пыли. По какой-то причине мне это показалось смешным, и мы оба рассмеялись.

— Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, Пьямбо.

— Что?

— Иными словами — вперед! Возьми себя в руки. Может быть, Шарбук оказал тебе услугу.

— С какой стати? Судя по его словам во время наших коротких встреч, он считает, что ему, возможно, придется убить меня в недалеком будущем.

— Тогда стоит поспешить. Тебе нужно закончить картину. Я, кажется, пришел в самый подходящий момент, чтобы отвезти тебя к Человеку с Экватора. Я гарантирую — он поможет.

— Мы что, куда-то едем?

— Как ты себя чувствуешь?

— Легкость какая-то. Моя голова полна света, и все кажется яснее, чем всегда.

— Возможно, ты увидишь и услышишь нечто необычное. Этот эффект продлится всего час или два. Потом тебе захочется спать. Так что поторопись. Снимай свою ночную рубаху, одевайся, бери пальто и шляпу.

Хотя я и знал, что Шенц пытается выдать желаемое за действительное, чтобы подбодрить меня, но все же испытывал некоторое воодушевление в связи с поездкой. Почему? Да я бы и объяснить толком не мог. Невзирая на весь свой новообретенный энтузиазм, я двигался словно в два раза медленнее обычного.

Мы шли по улице в сторону Бродвея, чтобы взять там кеб, и мир казался мне необычайно переменчивым, очертания зданий стали нечеткими и смешивались с небесами. В какой-то момент мне показалось, что я вижу Вулфа — одетый в женскую одежду, он шел по тротуару мне навстречу.

— Шенц, смотри, Вулф! — И я махнул рукой в сторону прохожего.

— Приглядись получше. Это полицейский.

На самом деле, когда человек поравнялся с нами, оказалось, что ошиблись оба. То была красивая молодая женщина в синем пальто и шляпке. Мы с Шенцом обменялись взглядами и рассмеялись.

— Ну, по крайней мере я знал, что это не может быть Вулф. Ты разве не читал в газете — на днях его пристрелил муж той женщины, к которой он отправился в Виллидж после нашего дела.

— Нет, не читал. Бедняга Вулф, он был мне симпатичен.

— Муж пронюхал о проделках жены и, как бы это сказать, убедил ее заманить нашего специалиста по замкам в ловушку. На Кухне ходят слухи, что его тело было погребено без замечательной руки-отмычки и кое-кто теперь ищет таксидермиста, чтобы ее сохранить.

— Очень поэтично на свой лад. Он будет помогать кому-то проникать в закрытые места, хотя его душа теперь и веселится на небесах.

— Или под землей, — заметил Шенц.

Мы добрались до Бродвея. Он поднял руку, давая знак проезжающему кебу. Мы сели, и он назвал какой-то адрес в Гринвич-Виллидже.

— Шенц, — сказал я, когда мы тронулись, — вот я говорю и вижу город двояко — то в обычном виде, то в руинах, словно это остатки древнего королевства.

Мой друг рассмеялся.

— Под опием чего только не увидишь. Но все это не настоящее, хотя есть много интересного. Например, когда мы проезжали Девятнадцатую улицу, мне показалось, что там женщина плачет кровью.

Я чуть было не высунул голову в окно — посмотреть назад, но остановил себя, вспомнив, что Джон Силлс просил меня помалкивать об этом. Моя озабоченность испарилась через мгновение, когда я увидел голубого джинна, вылетающего из выхлопной трубы авто.

ЧЕЛОВЕК С ЭКВАТОРА

Мы остановились перед небольшой лавочкой на Двенадцатой улице. На вывеске буквы в словах «Человек с Экватора» были не написаны краской, а словно высечены в камне. Перед входом стояла деревянная фигура, но не индейца, довольно часто охраняющего вход в табачные лавки, а очень худого человека, завернутого в мантию; мужчины или женщины — этого я сказать не мог. Голова с высокими скулами и выступающим подбородком была чуть наклонена вперед, глаза закрыты, на лице экстатическое выражение. Кудряшки волос ниспадают на плечи. В каждой руке — ладонями вверх — миниатюрный глобус. Меня заинтриговала эта резная диковинка, выполненная весьма искусно.

— Отличная работа, — кивнул я в сторону фигуры.

— Да, — согласился Шенц. — Кажется, восточная штучка.

Мы вошли в плохо освещенную лавчонку с полом из широких грубых досок. Первое, на что я обратил внимание, — это разнообразные ароматы, насыщавшие воздух и в сочетании дававшие густой пряный запах. С низкого потолка свисали стеблями вверх связки засушенных цветов и пучки травы, бледные перекрученные корни и ветки хрупкого папоротника. На полках стояли склянки разной формы, а в них отвары сотен цветов и оттенков — одни черные как смоль, другие похожи на растопленный шоколад, третьи, четвертые, пятые — великолепных и чистых голубых, зеленых, фиолетовых тонов. Некоторые полки были уставлены коробками, на которых химическим карандашом были начертаны странные названия — «Хлопья бычьего мозга», «Порошок яда гадюки», «Скамеечка для ног королевы Хебспы», «Желчные камни /пума»… Повсюду на стенах висели карты незнакомых мне стран и территорий, все ручной работы.

— Идем, — сказал Шенц, шагнув в полумрак.

Я уже готов был идти за ним, как вдруг что-то полетело прямо на меня. Почувствовав взмахи крыльев, я присел и закрыл голову руками. При этом с меня слетела шляпа.

— Что за черт?! — крикнул я.

Шенц рассмеялся:

— Это сова, дьявол ее раздери. Забыл тебя предупредить. Когда я впервые сюда пришел, эта зараза меня чуть не до смерти напугала. Не волнуйся, она совершенно безвредна.

Я поднял с пола шляпу и надел ее — никудышная защита от нового нападения. Продвигаясь дальше, я опять увидел сову: она расположилась на верхушке вешалки для пальто, где ее вполне можно было принять за чучело — овальной формы существо высотой фута в два, с круглой головой и белым лицом. Но когда мы проходили мимо нее, она резко крутанула головой и посмотрела на меня большими круглыми глазами, отражавшими слабый свет из фасадного окна.

Выйдя из главного помещения, мы оказались в длинном коридоре, по обеим сторонам которого от пола до потолка высились стеллажи со старыми книгами. Потом мы повернули направо, здесь коридор тоже во всю высоту был уставлен стеллажами, а в конце его находилась залитая светом комната. Стены ее, кроме нижней части, были сделаны из стеклянных панелей. Войдя в комнату, я сразу же почувствовал тепло. Вдоль стен стояли столы, а на них — ряды растений в горшках; другие растения были подвешены на бечевках к потолку. Посредине всего этого, словно дожидаясь нашего прибытия, стоял высокий жилистый человек с ежиком волос. Первое, что меня в нем поразило, — это гладкость кожи и ясность глаз. Он излучал жизненную силу.

— А, Шенц, — приветствовал он моего друга и шагнул вперед, протягивая руку.