– А еще я пришел, чтобы поздравить тебя с высоким назначением, – поддразнил Асурал. – Теперь ты член дворцового совета…
– А еще что нового? – поинтересовался Амеротк.
– Это начинается.
– Асурал, во имя правды, о чем ты?
– В город прибыли беженцы, несколько купцов из Мемфиса и других северных городов. Ходит слух, что люди визиря отправили их обратно, но поговаривают, что большая армия пересекла Синaй и совершает набеги на Дельту.
Амеротк похолодел. В детстве он слышал рассказы о свирепых гиксосах, которые ворвались на земли Египта на своих колесницах, сея смерть и разрушения. Отец потихоньку рассказывал ему об их жестокости, а знаний Амеротка о военной стратегии вполне хватало, чтобы оценить грядущие опасности. Если вражеская армия вторгнется в Дельту, а затем захватит и северные города, Египет окажется разделенным на две части.
– Возможно, это только слухи, – предположил Амеротк.
– Не думаю. Тебе нужно сходить в город, Амеротк, и узнать, что происходит на самом деле.
– Для этого еще будет время, – возразил судья. Если сюда хлынет поток беженцев, Тайный Дом возьмет это дело в свои руки. Они не допустят распространения паники, тем более в тот момент, когда в дворцовом совете раскол. – Он понял, что сказал лишнее, и прикусил язык, заметив искры интереса в глазах Асурала.
– Значит, раскол все же есть, – шепотом заключил начальник стражи. – Так это не сплетни?
– Возвращайся в храм, в Зал Двух Истин, – распорядился Амеротк. – Удвой охрану, двери запри. Несколько дней суд собираться не будет, пока нет никаких срочных дел.
Асурал встал.
– Что-либо известно о Менелото?
Асурал с порога обернулся и покачал головой. – О Менелото ни слуху ни духу. Осталось только воспоминание, как аромат от благовоний, – улыбнулся Асурал.
Прислушиваясь к тяжелым шагам спускавшегося по лестнице Асурала, Амеротк чувствовал, как внутри у него все сжимается от панического страха. Но он был полон решимости не давать волю чувствам. Ему необходимо себя занять. Он достал свежеразрезанный папирус и расстелил лист перед собой, затем вынул одно из перьев, которые хранились в ящичке вместе с другими письменными принадлежностями: кистями и чернилами. Окунув перо в красные чернила, он написал справа налево первую строку, пользуясь скорописью, которой овладел, учась в Доме Писцов. Амеротк закрыл глаза, прислушиваясь к голосам своих детей, которые резвились среди тамариндов и сикомор, распугивая удодов с черными метками на кончиках перьев хохолка. Птицы облюбовали озеро в саду и постоянно собирались вокруг него. Закончив вступление, Амеротк заточил новое перо маленьким ножом. Так что же ему известно, и какой смысл он может во всем этом найти?
Амеротк изобразил на листе знак Тутмоса II, божественного фараона, склонного к мистике, страдавшего падучей болезнью. Он отправился с войском на север и обуздал врагов Египта. Все складывалось хорошо. Его главные сановники находились с ним, а Хатусу, сводная сестра и супруга, управляла в его отсутствие Фивами. Амеротк начертил пирамиду и продолжал рассуждать. На обратном пути на юг фараон сделал остановку в Саккаре, где посетил пирамиды и заупокойные храмы своих давным-давно усопших предков. Тутмос сошел на берег в сопровождении военачальника Ипувера, начальника охраны Менелото и жреца Аменхотепа. Он посетил пирамиды тайно, под покровом ночи. Амеротк написал слово «почему» и уставился в залитое солнечным светом окно.
– Почему? – повторил он тихо вслух свой вопрос.
Может быть, потому, что получил письмо от старого жреца Неропа? Амеротк продолжал писать. Что говорил ось в том послании? В чем состояла его особая важность? Ждало ли в нем фараона какое-то открытие? Поделился ли он своей тайной с Аменхотепом? Был ли это вопрос веры? Тутмос отличался исключительным благочестием. Он продолжал молиться и приносить жертвы, но делал это в одиночестве, в то же время Аменхотеп утратил всякий интерес к жизни и веру в богов. Почему Аменхотеп чертил иероглифы, обозначающие единицу и десятку? Амеротк припомнил, что это были священные цифры. Означали они божественную сущность и вершину всего сущего.
И, наконец, убийства. Как умер божественный фараон? Несомненно, его укусила змея. Но явился ли укус настоящей причиной смерти? Все свидетельства указывают против этого. Но зачем понадобилась змея? Амеротк нарисовал символ змеи. Имело ли выбранное убийцей орудие ритуальное значение? Может быть, змея должна была олицетворять титана подземного царства Змея Апопа – владыку хаоса и вечной ночи, который вел постоянную борьбу с богом Амоном-Ра и силами света? Или змея означала урей – знак в виде шипящей кобры на шлеме фараона: символ отпора всем врагам Египта? Или для убийцы такое орудие было самым простым и удобным? Не приходилось сомневаться в глубине знаний убийцы о змеях. Амеротк неоднократно видел на базаре заклинателей змей и знал, что при достаточном умении змей можно было легко переносить, и владельцу опасность почти не угрожала. Амеротк мрачно усмехнулся. Ипувер представлял легкую жертву. Во время заседания или в перерыве кто-то подменил мешки. Резкое движение руки неминуемо должно было заставить змею напасть.
А что же произошло с беднягой Аменхотепом?
Должно быть, он пошел на встречу с человеком которого хорошо знал и кому доверял. Справиться со старым толстяком-жрецом не составило труда. Его выманили к заброшенному храму на берегу Нила, где и убили, а отрубленную голову доставил Рахимеру какой-то наемный убийца. Единственная примета того человека – черное одеяние. Амеротка вдруг осенило.
– Амеметы! – воскликнул он, опуская перо. Вероятно, фигурки также разносили они. Может быть, нарушая душевное равновесие жертвы, они выполняли часть какого-то своего ритуала? Амеротк всегда мечтал о том дне, когда эти подлые убийцы будут схвачены и предстанут перед ним в Зале Двух Истин. С каким удовольствием он допросил бы их, чтобы узнать весь черный список совершенных ими преступлений. Но сделать это было ничуть не проще, чем поймать в ловушку солнечный зайчик или уловить божественное дыхание Амона-Ра. Так кто же убийца?
Амеротк вернулся к своим записям. Хатусу ли это? Или ее помощник Сененмут? Либо Рахимер со своей свитой льстецов? Но с какой целью совершались убийства? Из мести? Или так стремились скрыть тайну? Или же требовалось вызвать хаос и всеобщие волнения? Амеротк со вздохом отложил свои записи. Шансов решить задачу было немного. Никто не хочет открыть правду. Могла бы кое-что рассказать супруга божественного фараона, но она предпочитает держать то, что знает, в секрете. Его пригласили для отвода глаз. Амеротк встал и потянулся. День продолжался. В саду стало тихо. Он прилег на кровать. В голове теснились образы и воспоминания. До него донесся голос Норфрет, но веки его отяжелели, и он погрузился в сон. Разбудил его Шуфой.
– Что, хозяин, бремя высокой должности одолело? – улыбался, глядя на него, карлик.
Амеротк поднялся и спустил с кровати ноги. Шуфой подал ему чашу с холодным пивом, а на столе его дожидалось блюдо со свежеиспеченным хлебом и кусочками жареного гуся.