И вот я сижу у окна, в квартире, которую подыскал мне Фескин, и обозреваю главную улицу славного города Вено. Апартаменты отличные, хотя мебель, к сожалению, не учитывает специфику моей анатомии… Уже поздно и город крепко спит, поэтому я ввел себе красоту и теперь нетерпеливо жду, когда знаки Запределья проскользнут в мой ум. А пока – позвольте описать подробности моей собственной встречи со змеей, которая, может, и пострашнее Сиримона. Имя ей – Предубеждение.
Нынешним утром, как и было условлено, я прибыл в Вено. В сюртуке и при шляпе, но дрожа до кончика хвоста – от страха быть отвергнутым. Добрый Фескин сказал, что я отлично выгляжу, но я все равно раза три бегал в школьную уборную, чтобы проверить свою экипировку и поупражняться напоследок в улыбке без обнажения клыков. Запомнив хорошенько, какое именно искажение лицевых мышц отвечает за создание сдержанной располагающей усмешки, я объявил учителю, что готов.
Покинув безопасные стены школы, мы вышли на улицу. По случаю хорошей погоды жители Вено прогуливались по городу, торговались в лавках или просто болтали друг с другом, стоя на перекрестках улиц. Я старался не замечать ни брошенных в мою сторону косых взглядов, ни летевших вслед обидных слов. Завидев меня, кое-кто переходил на другую сторону улицы, но несколько смельчаков даже пожелали мне удачи и помахали рукой – с безопасного расстояния.
Сейчас мы предстанем перед констеблем Спенсером, – на ходу объяснял Фескин. – Он тут единственный представитель власти. Я его давно знаю, он малый честный и справедливый и склонен верить не эмоциям, а доказательствам.
И что будет, когда мы явимся? – спросил я с замиранием сердца.
Боюсь, там будет куча народу, – сказал учитель. – Но пусть это тебя не смущает. Спенсер не начнет, пока зрители не утихомирятся. Сперва выступят твои обвинители со своими претензиями. Потом у тебя будет возможность ответить на их обвинения. Окончательное решение выносит констебль. Я уже говорил с ним. Знаешь, его весьма впечатлило твое решение прийти и выступить в свою защиту.
Мы свернули в боковую улочку и вышли к большому зданию, где помещались суд, тюрьма и кабинет Спенсера. У крыльца собралась толпа зевак, двое были с ружьями – видно, стражники. Сердце мое заколотилось еще сильнее. Но тут вперед протиснулась Эмилия и с приветом бросилась ко мне. Когда она протянула мне ладонь, я задержал ее в своей руке.
– Ничего не бойся, Мисрикс, – сказала она.
Из всех присутствующих это дитя было единственным, кто понимал, каково мне сейчас.
Стоило нам приблизиться, как те двое с ружьями велели всем расступиться и пропустить нас. Шагая сквозь этот строй, я не мог отделаться от ощущения, что все это мне знакомо: ведь точно так же шагал Клэй сквозь строй бешанти, покидая форт Вордор. Разница заключалась лишь в том, что в данном случае ничто не мешало какому-нибудь нервному гражданину вытащить из-за пазухи оружие и пустить мне пулю в голову. В последнюю секунду, когда мы уже взошли на крыльцо, свирепого вида верзила встал у Фескина на пути.
– Отойди-ка, – спокойно сказал тощий очкарик-учитель, потеснив его с дороги. Какое бесстрашие! До тех пор, поглощенный собственными проблемами, я даже не задумывался, что, вызвавшись быть моим представителем, мой друг тоже подвергает себя опасности.
Я шепнул ему в спину слова благодарности, но, боюсь, они потонули в приветственных криках, которые, в свою очередь, заглушал многоголосый хор, скандирующий: «Смерть демону!»
Голова кружилась, как в водовороте. Мне стоило немалых усилий держаться прямо и не шататься как пьяный. Наконец мы вошли в просторную залу. Направо были ряды скамеек, уже заполненные публикой, слева возвышался огромный стол, за которым сидел человек в черном облачении. Это, должно быть, и был констебль Спенсер. Он оказался ниже ростом, чем я воображал себе, но благодаря широкой груди и мощным плечам вид имел очень внушительный. Волосы на голове констебля были редкими и седыми, так же как и кустистые усы. Широкое и красное лицо его ровным счетом ничего не выражало, рот тянулся идеально прямой линией.
Завидев нас. Спенсер встал, высоко поднял руку и с грохотом опустить ее на крышку стола. Это звук заставил меня подпрыгнуть от неожиданности, а тех, кто толпился сзади, – замолчать.
– Тишина! – провозгласил констебль. – Тот, кто посмеет нарушить ход разбирательства, может рассчитывать на отдых в тюремной камере.
Фескин прошел вперед и обменялся с констеблем рукопожатиями.
– Это Мисрикс, – сказал учитель, простерев руку в мою сторону.
– Подойдите ближе, – велел мне Спенсер.
Я повиновался. Он протянул мне руку, и в ответ я протянул свою. Спенсер схватил мою ладонь и, нисколько не страшась когтей, энергично потряс ее.
– Я знаю, вы пришли по собственной воле. Я учту это, когда буду выносить решение, – сказал он.
Я кивнул и отступил назад.
– Изложите ваше дело, – объявил констебль, усаживаясь на свое место.
Мы оказались здесь сегодня по двум причинам, – начал Фескин. – Во-первых – чтобы мой друг Мисрикс ответил на обвинения, выдвинутые против него Семлой Худ сотоварищи. А именно: что он владеет неким каменным ножом, который, по ее словам, принадлежал некогда Клэю, что якобы доказывает, будто бы Мисрикс умертвил одного из самых прославленных отцов-основателей нашего города. Вторая, и даже более веская, причина заключается в том, что мы просим дать Мисриксу возможность доказать свою добрую волю и позволить ему стать гражданином Вено.
– Это два совершенно разных вопроса, – возразил Спенсер. – Второй мы сегодня рассматривать не будем, но замечу: сегодняшнее присутствие в этом зале мистера Мисрикса увеличивает его шансы на получение гражданства. Теперь – что касается обвинений… – Констебль махнул рукой к публике. – Выйдите вперед, миссис Худ.
Обернувшись, я увидал семенившую по направлению к констеблю пожилую женщину, побывавшую у меня на развалинах. За ней следовали трое незнакомых мне джентльменов. В руках вдова хищно сжимала нож, выкраденный из моего музея.
– Я так понимаю, вы принесли с собой улику, – сказал Спенсер.
Старуха шагнула к столу и положила нож перед констеблем.
– Это, – объявила она, – нож Клэя. Я узнала его, и эти люди тоже узнали, и я уверена, что эта тварь, с которой мы тут цацкаемся, убила моего старого друга.
– Что заставляет вас думать, что этот нож когда-то принадлежал Клэю? – спросил Спенсер.
– Мало того, что я не раз видела, как он держал его в руках, но на рукоятке к тому же имеется особый знак – свернувшаяся змейка. Вдобавок ко всему лезвие у этого ножа из камня, а не из металла. Его подарил Клэю Странник из Запределья по имени Эа. Надеюсь, вы знаете свою историю, констебль Спенсер.
– Да, мадам, – отвечал тот с улыбкой. Потом обернулся ко мне. – Вы видели этот нож прежде?
– Он был в моей коллекции, в музее, который я создал из предметов, обнаруженных на развалинах Отличного города! – выпалил я и, закончив, зачем-то поклонился.