— Да, я знаю. Мне бы хотелось поговорить с тобой.
— Так давай, я не так уж занята. — В голосе у нее по-прежнему не чувствовалось приветливости.
— А не могли бы мы встретиться, Сью? Как-нибудь на днях в Лондоне?
— Грэм… ну… в чем, собственно, дело?
— Мне не хотелось бы говорить об этом сейчас.
— При условии, что речь пойдет не о том, о чем, по твоему мнению, мне следовало бы знать. Если ты не будешь думать, будто знаешь, что для меня лучше.
— Тут не то. А… ну… вроде как о тебе и обо мне… — Его тон был словно бы очень серьезен.
— Грэм, а я и не знала! Ну, лучше поздно, чем никогда. — Она кокетливо засмеялась. — Дай я загляну в мой ежедневник. Да, как я и думала. Могу предложить тебе любой день до конца декады.
Они договорились о встрече в конце недели.
— Да, и, Сью…
— Что?
— Ты не сочтешь странным, если бы я сказал… если бы я сказал, что надеюсь, ты не скажешь Джеку, что мы пообедаем вместе днем?
— У него своя жизнь, — ответила она резко, — у меня своя.
— Да, конечно.
Мог ли ее намек быть яснее, прикинул Грэм, кладя трубку. Да, наверное, мог бы, и тем не менее… Особенно раз его звонок был для нее полной неожиданностью. Он не видел ее больше года, ну и, в конце-то концов, она же не настолько ему нравится, верно? Эта природная живость, которую так хвалили друзья, была с точки зрения Грэма слишком уж сродни несфокусированной агрессивности.
На следующей неделе он сидел «У Тартарелли» над бокалом кампари с содовой за столиком, укрытым за выступом. Он взвешивал наилучший способ получения финального подтверждения, которое искал. Во всяком случае, спросить прямо было никак нельзя.
— Грэм, милый… адюльтерный столик. Так, значит, ты говорил серьезно!
— ?..
— То есть ты не знал? — Она все еще держала лицо на близком расстоянии от него. Он привстал, лягнув при этом ножку столика, и прикоснулся губами к ее щеке. В отношениях ли они, которые требуют поцелуев? Он не был уверен.
— Я попросил тихий столик, — ответил он. — Я сказал, что мы хотели бы пообедать без отвлечений.
— То есть ты не знал, что это официально адюльтерный столик?
— Да нет, не знал.
— Я разочарована.
— Но никто ведь не может увидеть тебя здесь.
— В том-то и суть. Тебя не видно, но чтобы дойти до столика, или пойти попикать, или там что-нибудь еще, приходится продемонстрировать себя всему ресторану. Милый, это знаменитейший столик если не в твоем кругу, то, безусловно, в нашем.
— Ты хочешь сказать, люди специально садятся здесь?
— Ну конечно. Так гораздо удобнее, чем дать объявление в «Тайме». Блистательный способ корректного оповещения, я так считаю. Ты оповещаешь о связи, внушая себе, будто ты ее тщательно скрываешь. Смягчает чувство вины, а новость распространяет повсеместно. Меня удивляет, что другие рестораны не обзавелись подобными столиками.
— И тут может быть кто-нибудь из твоих знакомых? — Грэм не знал, как себя вести — испытывать удовольствие или тревогу?
— Кто может предсказать? Но не беспокойся, милый. Я позабочусь о тебе, чуть только они высунут головы из-за выступа и притворятся, будто ищут кого-то еще.
Она успокаивающе погладила его по локтю.
После этого Грэм решил, что есть только один способ обеспечить, чтобы обед прошел удачно. Он разыгрывал легкий застенчивый флирт, рискуя на робкие прикосновения и неуклюже попадаясь на том, что украдкой поглядывает на нее. Отвлеченно, уступчиво он положился на общепринятое мнение, что она — красивая женщина, но не взвешивал этот вопрос сколько-нибудь серьезно.
Поскольку Грэм, видимо, пришел не для того, чтобы обсуждать измены ее мужа, Сью завела разговор с ним именно о них. Поскольку он не пришел добиваться своего с настойчивостью «сейчас или никогда», она для аналогии упоминала собственные свои периодические романы: трудности поддержания прочной связи в деревне так, чтобы это осталось скрыто, и ее, горожанки, страх перед буколическим мщением — вилы, и соломорезка, и силосная башня. На секунду, когда второй графин опустел и они ждали кофе, тон Сью стал жестким.
— Знаешь, как я называю поведение Джека? Я называю его синдромом Стэнли Спенсера. Ты про него знаешь?
Грэм дал понять, что нет, не знает.
— И тот факт, что я — вторая жена Джека, еще больше усиливает параллель. — Она закурила сигарету. — Когда Стэнли Спенсер женился во второй раз, знаешь что случилось в ночь после свадьбы?
— Нет.
— Он отправил свою жену вперед, будто багаж, начинать медовый месяц, а сам вернулся домой и оттрахал свою первую жену.
— Но…
— Нет-нет, погоди. Дело в другом. Затем он поехал к своей второй жене, усадил ее на пляже и объяснил, что художественные натуры обладают особыми сексуальными потребностями и что он теперь намерен иметь двух жен. Этого требует его искусство, а его искусство превыше всего.
Бесстыдный фитюлька, — добавила она, словно Спенсер был собутыльником ее мужа. — То же и с Джеком до определенной степени. Он достаточно умен, чтобы не формулировать это в таком духе, но в глубине он свято этому верит. Иногда я стою дома перед строем книг, которые он написал, и ловлю себя на мысли: интересно, сколько траханий потребовала вот эта.
— Ну, ты знаешь присловье Бальзака: «Вот и еще один роман». — Грэм почувствовал себя неловко, не зная, была ли эта ссылка умиротворяющей или как раз наоборот.
— А потом я снова смотрю на книги и думаю о том, как Джек трахался годы и годы, и думаю, что, в сущности, не так уж близко принимаю все это к сердцу, если не считать первой боли, и, в конце-то концов, я тоже по-развлекалась на стороне. Но вот что меня возмущает, когда я смотрю на эти десять романов, выстроенных на полке, вот чего я на самом деле не могу ему простить: то, что они такие, а не намного лучше. Меня иногда подмывает сказать ему: «Знаешь, Джек, лучше забудь про романы, просто забудь. Они не настолько хороши. Махни на них рукой и сосредоточься на траханье. Это у тебя получается лучше».
Грэм подумал о вырванных страницах «Ярости, ярости», «Залитого огня» и «Из мрака». И приступил к тому, к чему тщательно подготовился.
— Сью, надеюсь, ты поймешь меня правильно. Я подумал, что будет прекрасно, если… если… — он запнулся (нарочно), — мы пообедаем вместе, поговорим, потому что некоторое время мы совсем не виделись, а я всегда думал, что мы… я слишком редко тебя вижу. Я не хочу, чтобы ты думала, будто я затаил какую-то заднюю мысль о сведении счетов или о мести и вообще. — Она смотрела на него с недоумением, и он поторопился: — Я о том, что все мы знали про Джека и Энн в прошлом, и тут нет ничего удивительного, и во всяком случае, не будь они… э… любовниками в те дни, я мог бы и не познакомиться с ней, так что, полагаю, в определенном смысле я даже почти благодарен.