Не успела Джейни сформулировать, что такое особенное было в Роберте Сарине, чем он отличался от всех прочих людей, как зазвонил телефон. Она подпрыгнула и схватила трубку после первого же звонка.
— Алло? — тревожно сказала она.
— Нельзя же так хватать трубку, я могу решить, будто тебе не терпится меня услышать, — сказал мужской голос.
Она, казалось, почти услышала в телефонную трубку, как он улыбнулся.
— Брюс? — спросила она.
— Да, Брюс.
— Ты нашел их?
— Я в порядке, — он хохотнул. — А ты?
— Извини, пожалуйста, — сказала она. — Прости за мое нетерпение. Я тоже в порядке, и я рада тебя слышать.
— Сейчас ты еще больше обрадуешься. Я держу перед собой накладную на шесть металлических трубок около метра длиной.
— Замечательно! — обрадовалась Джейни. — Где они?
— С этим хуже. Не совсем уверен. В каком-то одном из двух мест. У нас есть два склада, один в Манчестере, другой в Лидсе. В накладной написано, что их развезли в оба места, но непонятно, какие куда. Я уже позвонил и туда, и туда и жду ответа самое позднее завтра после обеда.
— Не сегодня? — произнесла она откровенно упавшим голосом.
— Может быть, и сегодня, не знаю. Но всяко не поздней чем завтра. Не могла бы ты еще немножечко потерпеть?
Она вздохнула, поерзала в кресле.
— Похоже, у меня нет выбора. Эти шесть трубок нам необходимы. Мы взяли пробы грунтов по схеме шесть на девять квадратов, так что можно было бы лишиться шести, то есть одного ряда, это было бы еще ничего. Но брали-то мы их не по рядам. Очередность зависела больше от того, когда получены разрешения, а сложены они у вас были вовсе как попало. Разброс, конечно, по всей карте, так что нужно либо заполучить их назад, либо делать заново. Кэролайн вот как раз сейчас говорила, что двоих владельцев и в первый-то раз еле удалось уговорить, так что, думаю, имеет смысл подождать еще денек.
— Н-да, сложновато. На вашем месте я тоже лучше бы подождал.
— К сожалению, выбора у нас нет, придется целый день бить баклуши.
Брюс засмеялся:
— Ты разве не знаешь, что битье баклуш в Лондоне запрещено законом? Здешний мэр считает это занятие в высшей степени предосудительным. У них есть целое министерство, которое только и делает, что следит за тем, чтобы в пределах городской черты никто не смел бить баклуши.
— Почему-то меня это не удивляет. Похоже, у них есть министерство на каждый чих.
— Что ж, возможно, я и возьму на себя труд помочь тебе избежать силков, расставленных бюрократией. Ты уже была в Британском музее?
— Я не была нигде, кроме раскопов. Мы были заняты по уши. Все свои пробы мы взяли за четыре дня.
— Ого! — сказал Брюс.
— Вот именно, ого. Второй и третий день были просто кошмар. Я еще не привыкла работать, согнувшись в три погибели.
— Я, знаешь ли, тоже ещё не бывал в музее, так почему бы нам не сходить туда сегодня вместе? Могу дать честное слово, там тебя никто не заставит гнуться в три погибели. Потом можно зайти куда-нибудь выпить или пообедать, так время и проведем.
Она немного заколебалась, прежде чем ответить, не зная, останутся ли их отношения только профессиональными. Но приглашение показалось ей искренним, а Брюс был обаятелен. «Расслабься, Джейни», — сказала она себе.
— Погоди минуту. — Она прикрыла трубку ладонью и шепотом спросила у Кэролайн: — Не будете возражать, если я вас оставлю на вечер одну?
Кэролайн приподняла брови и покачала головой.
— Согласна, — ответила Джейни в трубку.
— Вот и хорошо, — сказал он. — Развеемся. Тогда, может, мне заехать, забрать тебя в пять?
Она посмотрела на часы. Было три тридцать. Вполне достаточно, чтобы привести себя в приличный вид.
— Подходит, — решила Джейни. — До встречи.
— Так что там? — спросила Кэролайн, когда Джейни положила трубку. — Говорили вы дружелюбно, особенно под конец. Нужно ли это так понимать, что есть хорошие новости?
— Хорошие новости есть. Он выяснил, что наши трубки отправлены на два склада, и завтра мы будем знать куда.
— Прекрасно! — сказала Кэролайн. — Бог ты мой, гора с плеч! Но почему я из-за этого должна остаться на весь вечер одна?
— Не из-за этого, — хмыкнула Джейни. — Он меня пригласил погулять.
— Отлично, — сказала Кэролайн. — Приехали в Лондон собирать данные, а заодно сходить на свидание.
— Я не ходила на свидания лет двадцать. Не помню, как это делают.
— Ничего, справитесь. Все вспомните минут через пять.
— Надеюсь, так и будет.
В тускло освещенном зале, на втором этаже Британского музея Брюс и Джейни склонились над стеклянной витриной. Витрина была закрыта тканью, на которой красовалась табличка: «Для того чтобы увидеть документ, пожалуйста, поднимите ткань. Будьте любезны, закройте витрину, когда закончите».
Отвернув накидку, Джейни сказала:
— Ох уж эти британцы! Всегда вежливы, даже когда командуют.
— Этикет у них национальное развлечение.
— Ах, вот оно что.
Она держала ткань, а Брюс читал табличку, лежавшую рядом с древним пергаментом.
— «Письмо Папы Клемента VI королю Эдуарду III, написанное во время Великой Чумы, 1348, о враче, отправленном к английскому двору, для того чтобы помочь королевскому семейству избежать заражения бубонной чумой».
Пергамент потемнел, чернила выцвели. Джейни различила лишь несколько слов, но их тоже было не разобрать.
— Ого! — сказала она. — Ну и древность.
— Это действительно древность, — сказал Брюс, закрывая витрину. — Когда я сюда попал впервые, к этому я привыкал труднее всего. Здесь все древнее.
— Ты ведь из Калифорнии, не так ли? — спросила Джейни.
— Ты помнишь? — сказал он.
— Кое-что. Того чуть-чуть, сего немножко. Должна признаться, память у меня не то что раньше.
— У меня тоже, — сказал Брюс. — Но я и впрямь из Калифорнии. Из Лос-Анджелеса. Полная противоположность Британии абсолютно во всем. Там, конечно, тоже есть древности, вроде остатков испанского поселения, но это совсем не то. И кроме того, здесь все маленькое. Намного меньше, чем в Штатах. Когда Лондон строился, люди были меньше ростом. А ты жила в Массачусетсе, так?
— Я и сейчас живу, — сказала она. — В крохотном городке в западной части штата. Примерно сто миль от Бостона. У нас тоже есть древности — несколько домов семнадцатого века. А вообще-то типичная Новая Англия, дома на главной улице начала девятисотых, очень миленькие.
Они двинулись дальше, глазея на экспонаты, обмениваясь впечатлениями, а заодно походя рассказывая о себе. Случайно они набрели на зал, где стояли огромные, вывезенные из Египта экспонаты. В углу оказалась скамья, и они сели передохнуть — два маленьких человечка посреди гигантских вещей.