Находясь на одном из караванных путей, ведущих к оазису Эль-Харга, он занимал привилегированное положение. Выстроенный не квадратным, что по большей часта считалось нормой, а в форме латинской буквы «L», он был обращен фасадом на восток и относительно хорошо сохранился.
Но Гансу было сейчас не до этих подробностей. Его волосы трепал обжигающий ветер пустыни, а он, вытаращив глаза и безвольно уронив руки, пожирал влюбленным взглядом крепостные сооружения, святилища и гробницы иных времен, окрашенные лучами заката в багрово-золотистые тона. Потом это выражение уступило место другому, исполненному просветленной, спокойной почтительности. Что творилось в его сознании в эти мгновения? Наверняка этот же вопрос задавал себе и мой братец, взиравший на парнишку с любопытством.
— Ну что? — пробормотал я.
Ганс медленно покачал головой, не отводя глаз от разрушенного города.
— Это…
Он не закончил фразы.
Мы еще немного постояли, потом вернулись в машину. Проехали километр, миновали два отеля и ресторан для туристов и подкатили к зарешеченным воротам города, где нас остановил сторож с торчащим брюхом.
— Закрыто! — гавкнул он по-английски. — Надо завтра прийти.
— Мы приехали, чтобы встретиться с профессором Мухтаром, а если он занят, с его ассистенткой Ясмин Мафуз, — отвечал Этти. — Мы археологи.
Предъявление удостоверений личности и препирательства заняли минут пятнадцать, прежде чем до нас дошло, что наши доллары интересуют этого не в меру ретивого стража куда больше, чем наши документы. Вероятно, он принял нас за каких-нибудь заезжих студентов, жаждущих встречи с местной знаменитостью, можно сказать, звездой, ведь щекастая физия профессора Мухтара сопровождала каждую публикацию, имеющую касательство к египетской древности, будь то куцый репортажик или крошечная статейка.
— Зайдите в «Абидос-отель», он за вашей спиной, в двух сотнях метров, — проворчал сторож, запихнув наши купюры в свой карман. — Но особо-то не надейтесь, он занят, некогда ему даром время терять!
Мы развернулись и зашагали прочь, не сочтя нужным поблагодарить этого грубияна.
«Абидос-отель», мимо которого мы только что проходили, не имел ничего общего с шикарным местом отдыха. Крайне высокие цены он сочетал с более чем посредственным комфортом.
Администратор встретил нас широкой улыбкой, которая разом погасла, как только мы сообщили ему, зачем пришли.
— Весьма сожалею, но его здесь нет. Попробуйте связаться с министерством или с его секретаршей.
Он врал, причем бездарно.
Этти вдруг вспылил, чем застал нас врасплох, — похоже, ему это все надоело.
— Да за кого вы нас принимаете? За туристов, которые пришли поклянчить автограф? Сию же минуту ступайте и доложите о нашем прибытии профессору Мухтару и госпоже Мафуз!
— Этти! — растерянно затеребил я его.
Редкие туристы, ужинавшие в гостиничном ресторане, стати оглядываться, любопытствуя, из-за чего скандал.
— Месье, не кричите так! — засуетился администратор. — Вы в приличном месте! Наши клиенты не…
— Ваши клиенты станут свидетелями того, как я вас мумифицирую заживо, если вы еще хотя бы пять секунд..
У нас за спиной вдруг раздался хохот и веселый голос воскликнул:
— Пользы в том было бы не много, профессор Лафет!
Разом повернувшись, мы увидели перед собой толстоватого человека среднего роста в хлопковых штанах, французской сорочке и кожаной шляпе — наряд отнюдь не академический, он пришелся бы впору пламенному адепту «седьмого рода изящных искусств», каковым в Средние века почиталась астрология.
— Профессор Мухтар! — обрадовался Этти.
— Ты!.. Живой! — забормотал прославленный археолог, сердечно хлопая его по плечу. — Все говорили, что ты попал в катастрофу. Я думал, что… — Он чуть отстранился, вгляделся, будто проверяя, не призрак ли перед ним. — А я-то хорош! Письмо твоему отцу послал с соболезнованиями! Боже всемогущий, что он должен быт обо мне подумать…
— Ничего дурного, — успокоил его братец. — Это длинная история. А вот, — он указал на меня, — Морган, мой брат.
— Да-да, как же! Эллинист! Ваши отец и брат много мне рассказывали о вас. Счастлив наконец-то с вами познакомиться, добро пожаловать в Абидос.
Своих спутников мы представили как журналистов, отчего глаза профессора загорелись: свет прожекторов он любил почти так же страстно, как египетские древности
— Вы ужинали? Нет, конечно, нет, для французов еще слишком рано. Идемте же, я вас познакомлю с руководителями групп, которые здесь работают. Гамаль! Хватит баклуши бить, сейчас же приготовь комнаты для этой дамы и этих господ! Потому что я вас никуда не отпущу, пока не покажу вам все, на что здесь стоит посмотреть, — предупредил он. — Так что имейте это в виду.
— Меньшего мы и не ждали от вас, профессор, — поблагодарил Этти.
Под изумленным взглядом администратора профессор Мухтар потащил нас в ресторан, попутно наседая на братца с расспросами относительно его предполагаемой кончины. Однако последний ловким пируэтом ускользнул от нежелательной темы, даже не упомянув о том, что ответственность за эти мрачные слухи лежит на нашем отце и профессоре Лешоссере.
Ужин, начавшись очень мило, под конец обернулся сущим испытанием. Трое собратьев из команды профессора Мухтара, разделявшие нашу трапезу, мигом смекнув, что к чему, предпочли унести ноги, не дожидаясь десерта.
Ясмин, очаровательная коллега Амины, наклонясь ко мне, шепнула на ухо:
— Разбегайтесь по своим комнатам, сейчас самое время!
Пока я соображал, на что она намекает, наш дражайший профессор, пользуясь присутствием троих «журналистов» и двух собратьев-иностранцев, приступил к детальному описанию своих достижений за последние пять лет. На всем протяжении этого пространного резюме мы не имели ни малейшей возможности вставить хотя бы словечко.
Внимая его нескончаемым речам, сдобренным стилистическими изысками и остротами, способными рассмешить лишь его самого, я все яснее понимал: нашего ученого собеседника ни на миг не посетила простая мысль, что мы проделали такой путь не ради его персоны, а с какой-то иной целью.
Мохаммед Мухтар и храм Осириса. Мохаммед Мухтар и могила писца. Мохаммед Мухтар, карабкающийся по внутренним переходам пирамиды. Мохаммед Мухтар против грабителей древних гробниц. Мохаммед Мухтар в передовице «Таймс»…
В который раз услышав неизменное «что до меня, я…», Ганс не выдержал — зевнул. Я поспешил воспользоваться этим поводом:
— Спасибо, что вы уделили нам несколько часов вашего драгоценного времени, профессор, и мы бы охотно провели всю ночь, слушая вас, но если мы хотим быть в форме на завтрашней экскурсии, нам придется откланяться: боги не одарили нас вашей легендарной выносливостью.