— Но тогда… Если титановая маска находилась среди сокровищ Тутанхамона… Вот зачем потребовалось ограбление! — наконец-то сообразил я.
Этти кивнул:
— Гелиос здорово заморочил нам мозги. Он с самого начала знал, где маска. Руку даю на отсечение: что бы он ни говорил, тот налет на конвой — его затея.
— Но чего ради?.. Что за идиотство! Ну да, конечно: лишь бы выиграть пари и получить возможность изъять у одного из проигравших конкурентов то, чего не удавалось заграбастать иным путем… Вот скотина! — заорал я. — Этот вонючка послал нас разыскивать гробницу, прекрасно зная, что никакой маски там уже нет!
— Да уж, это он знал определенно, ведь она была у него. Но его конкуренты об этом не подозревали.
Я вдруг застыл посреди гостиной.
— Погоди, тут не сходится. Полиция обнаружила и похищенные экспонаты, и воров.
— Нет, Морган. Франсуа Ксавье сказал, что возвращены «почти все предметы». И даже прибавил, что, как утверждают эксперты в Каире, среди пропавших экспонатов была статуэтка богини Баст, если мне не изменяет память, но эти предметы особого интереса не представляют, так как, по всей вероятности, являются фальшивками, подброшенными в гробницу уже после ее обнаружения. Да я и сам, честно говоря, еще пару месяцев назад подумал бы так же, если бы мне показали титановую шакалью маску, по всей видимости, современной фактуры. С сожалением должен признать, что Гелиос все это провернул виртуозно.
Я изрыгнул залп ругательств.
— Но как он мог все это узнать? Много бы я дал, чтобы выяснить, откуда он черпает такую информацию.
— В любом случае неоспоримо одно: источник у него надежный. Он бы никогда не пустился в такую авантюру без крепкой страховки.
— Он нам заплатит за это! — с угрозой прохрипел я.
— Уже заплатил.
— То есть как?
— А ты не просматривал выписки из счета? Вознаграждение нам перевели еще на прошлой неделе с маленькой доплатой в сто тысяч долларов. Полагаю, бесполезно пытаться выяснить происхождение сумм или учреждение, от которого исходил перевод. Чтобы замести следы, он, должно быть, прошел через добрых два десятка налоговых ведомств.
В приступе бешенства я так шарахнул кулаками по журнальному столику, что он разлетелся на куски.
Было уже три часа ночи, когда я вздрогнул и подскочил, разбуженный звонком в дверь. Одуревший, с тошнотворным ощущением страха в области живота, я вышел в коридор, где Этти только что зажег свет.
— Кто может звонить в такое время? — пробормотал он, ероша свои и без того всклокоченные волосы.
— Это еще что за гвалт? — Ганс в свой черед тоже выскочил, задыхаясь, в коридор с искаженным лицом и с опухшими спросонок глазами. Звонок вновь настойчиво заверещал, и парень побледнел. — Может, в полицию позвонить, а? — пролепетал он.
Звонок надрывался все пуще.
— Убийца не стал бы поднимать такой шум, — без особой уверенности сказал я.
— Ты оставайся здесь, — повелительно бросил Гансу мой братец, прыжками сбегая по лестнице, но прежде отцепив висевший на стене бронзовый жертвенный нож.
Я бросился вслед, тоже прихватив кое-что из настенной коллекции племенного оружия: мой выбор пал на мачете.
— Нет, вы совсем спятили! — прокричал Ганс нам в спину.
Мы с Эттн встали по обе стороны двери, готовые вонзить свои клинки в глотку или желудок ночного визитера, и я, прежде чем отодвинуть засов, включил лампу над крыльцом. Потом приоткрыл дверь, подтолкнув ее ногой.
— Морган? — тихонько окликнул встревоженный голос, и я услышал звяканье затвора. — Это вы?
— Гиацинт?
Я опустил мачете и распахнул дверь пошире. Посланец Гелиоса вошел, держа руку под рубахой, готовый выхватить пистолет. Узнав меня, он снова поставил оружие на предохранитель и расслабился.
— Можете теперь хвастаться, что меня напугали, — сказал он и втолкнул меня обратно в дом. — Войдемте.
Только вернувшись к двери, чтобы ее запереть, я заметил, что он не один.
Кассандра в шелковом брючном костюме изысканного покроя стояла на пороге с портфелем под мышкой.
— Мои соболезнования, Морган, — прошептала она срывающимся голосом.
Оба выглядели крайне встревоженными, лихорадочная порывистость движений выдавала их нервозность, они старались, но не могли справиться с ней.
Ганс, заметно приободрившись, спустился к нам в холл.
— Смотри-ка! Привидения! — бросил он язвительно. — Как было любезно с вашей стороны прийти на похороны. Все это оценили, не сомневайтесь!
Однако наши гости не обратили на него ни малейшего внимания. Похоже, то, что они имели мне сказать, не терпело отлагательства.
— Можно узнать, что привело вас сюда в такой час и без предупреждения? — нетерпеливо осведомился я.
Кассандра порылась в портфеле и достала оттуда DVD с этикеткой, где стояли дата и номер 63.
— Морган, вам совершенно необходимо это посмотреть, — пробормотала она, часто дыша.
— А что это? — спросил Этти.
— Запись камеры слежения нашей лаборатории, — отвечал Гиацинт. — Мне это прислала Амина. По почте, в самом обычном конверте, незадолго до… — Не договорив, он отвел взгляд.
— Амина? — воскликнул брат. — Где ее носит? Мы пытаемся с ней связаться уже… — Увидев, как мрачно покачала головой Кассандра, он прошептал: — Нет… Гиацинт!
— Мне очень жаль… — пробормотал тот. — Ее тело нашли два дня назад.
Известие нас как громом поразило.
Амина… Мертва? Всего за несколько мгновений в моей памяти промелькнуло то, что мы пережили вместе. Она снова предстала мне как наяву — в Каире, за рулем бешено мчащейся машины, удирающей от людей Гелиоса; потом в самолете, где она шутила с Гансом. И в Спарте я увидел ее, бегущую в дыму взрыва, когда взлетел на воздух наш отель, и в Коринфе, как она усаживала в такси Этти, только что покинувшего приют, куда его запер отец, и как потом наверху наши тела сладострастно сплелись… Мертва? Она, воплощение кипучей энергии и радости жизни?
— Это невозможно…
— За что? — простонал Этти, чуть не плача. — Почему ее?
Кассандра указала на DVD:
— Посмотрите и все поймете.
Этти схватил диск и ринулся в гостиную, где тотчас вставил его в гнездо видеомагнитофона и включил телевизор.
— Вам бы лучше присесть, — предупредила Кассандра.
На экране мужчины в белых халатах, масках и перчатках суетились возле ящика, в то время как другие хлопотали над машиной, которая, вся в кнопках и электрических проводах, виднелась чуть подальше, за бронированным стеклом.
— Что это такое? — Я обернулся к Гиацинту.