Наконец мои старания вознаградились, и однажды миссис Дигвид сказала:
— Ладно, мастер Джонни, мы поможем вам. Раз вы считаете, что в покраже документа нет ничего дурного, значит, и мы не против. Ведь мы еще должны искупить зло, причиненное вам и вашей матушке Барни и Джоуи.
— Не говорите об искуплении, — запротестовал я. — Я просто хочу получить возможность отблагодарить вас.
— Нам ничего не надо, — оборвал меня мистер Дигвид. — Нам достаточно увидеть, что справедливость восстановлена.
Я слегка смутился, но я добился своего и был доволен.
Хотя мы трое старались держать наши намерения в тайне от Джоуи, в крохотном домишке было трудно скрыть что-либо, и однажды он случайно услышал разговор, по неосторожности заведенный мной, когда он находился наверху, и таким образом раскрыл наш замысел.
Разумеется, он стал настаивать на своем участии в деле, и, хотя я не возражал — полагая, что в таком случае он не разболтает о наших планах Барни, — его родители решительно воспротивились, и произошел ожесточенный спор.
— Вы ничего не смыслите в кражах со взломом, — заявил Джоуи. — А я многому научился у Барни.
— Тем больше причин не впутывать тебя в эту историю, — отрезала его мать.
Джоуи насупился.
— По крайней мере, ты можешь дать нам полезный совет, — сказал я.
— Ага, — сказал он. — Поскольку, помимо ночного сторожа в доме, надо остерегаться караульных и полицейских патрулей. Какой это приход?
— Святого Георгия, Ганновер-Сквер, — ответил я.
— Да там патрули через каждые три шага! Без «крота» у вас ничего не получится.
Увидев наше недоумение, он пояснил:
— Сообщник из домочадцев, который впустит вас внутрь или, по крайней мере, сообщит, что и где искать и когда лучше идти на дело.
— Но про это я кое-что знаю, — воскликнул я.
Я уже слегка упоминал Дигвидам про мисс Квиллиам и теперь пересказал часть ее истории, касающуюся проникновения в дом поздней ночью после побега из притона на Пэнтон-стрит.
— Если я правильно помню, — продолжал я, — она не могла добудиться ночного сторожа, поскольку он крепко спал, и потому ей пришлось войти в дом со стороны конюшен. Так что сторож не особо серьезная помеха.
— Когда это было? — спросил Джоуи.
— Почти пять лет назад, — признал я.
Он фыркнул.
— Вашим сведениям грош цена. Вам нужно разузнать побольше, прежде чем лезть в дом. Может, они сейчас держат собак.
Мистер Дигвид содрогнулся, но его жена храбро сказала:
— Я попробую подружиться с кем-нибудь из прислуги и разведаю, что сумею. Где находится дом, мастер Джонни?
— Брук-стрит, сорок восемь.
Внезапно Джоуи заявил:
— Коли вы возьмете меня в соучастники, я помогу вам потолковее.
— Джоуи, дело-то нешуточное, — сказала миссис Дигвид. — Любого человека, забравшегося ночью в чужой дом, могут обвинить в краже со взломом и отправить на виселицу — как отправляют многих бедолаг каждый год.
— Мне и не придется забираться в дом, — сказал Джоуи. Он повернулся к отцу. — Вам понадобится стремщик.
— Кто? — изумленно переспросил мистер Дигвид.
— Вот видите, какие вы лопухи. Стремщик — это парень, который остается снаружи и следит, все ли вокруг спокойно, чтобы в случае опасности сообщники успели дать деру. Позвольте мне стоять на стреме!
— Только через мой труп, — отрезала миссис Дигвид.
Увидев, что мать непреклонна, Джоуи вскочил на ноги и выбежал прочь.
Несмотря на все мои уговоры, миссис Дигвид по-прежнему решительно возражала против участия сына в деле, хотя я доказывал, что он может дать нам много дельных советов. И вот, в течение последующих недель, пока миссис Дигвид околачивалась в разных тавернах близ Брук-стрит, мы с ее мужем проводили все вечера в притонах нашего собственного квартала, втираясь в доверие к подозрительным незнакомцам, которых нам рекомендовали как бывалых воров-взломщиков.
Как следствие такого нашего познавательного общения, мы с мистером Дигвидом проводили много времени, учась обращаться с так называемым «бычьим глазом» — потайным фонарем с регулируемым лучом света — и «крестовиком» — инструментом для отмыкания замков.
Когда в редкие минуты досуга я обращал внимание на Джоуи, он казался очень спокойным и держался со мной еще отчужденней против прежнего, словно я был виноват в том, что его отстранили от дела. Он ходил с горьким и гордым видом и почти все время молчал: только отвечал на непосредственно обращенные к нему вопросы, причем очень коротко и сухо.
Однажды вечером, несколько недель спустя, Джоуи, мистер Дигвид и я по окончании работы возвращались на поверхность по туннелю под Сохо.
Внезапно Джоуи, несший один из двух наших фонарей, сказал:
— Я пойду другим путем. Встретимся дома.
Это было нарушением самого главного неписаного правила: никогда не ходить здесь поодиночке, — и мы с мистером Дигвидом настолько опешили, что обрели способность действовать только, когда он уже почти скрылся за поворотом.
Мы бросились за ним следом, но Джоуи хорошо выбрал место, поскольку, завернув за угол, мы уже не увидели во мраке ни самого слабого проблеска фонаря. Он скрылся в одном из многочисленных туннелей, отходящих здесь от главного, и за невозможностью угадать, в каком именно, мы волей-неволей отказались от поисков и отправились домой.
Мистер Дигвид был по обыкновению молчалив, но на сей раз его молчание носило особый характер. Мы поднялись на поверхность и шагали по Стрэнду, когда он вдруг попросил меня подождать немного и завернул в лавку, откуда вскоре вышел с длинной тростью.
Когда мы добрались до дома, помылись и переоделись, потянулись томительные минуты тревожного ожидания. Через пару часов мы услышали торопливые шаги за дверью, но это оказалась миссис Дигвид.
Она ворвалась в дом в великом возбуждении.
— Я познакомилась с одной из прачек! — выкрикнула она, но осеклась при виде наших вытянутых физиономий. — Так, что случилось?
Мы объяснили, и она тяжело опустилась на обшарпанную деревянную скамью.
— И чего следует опасаться? — спросила она.
— Уже начинается прилив, — сказал мистер Дигвид. — Если он потеряет фонарь или оступится и повредит ногу…
Мучаясь тревожным ожиданием, мы и думать забыли о принесенных миссис Дигвид новостях. Я задавался вопросом, не вернулся ли Джоуи к Барни, и строил предположения относительно возможных последствий такого поворота событий. Если бы только родители не возражали против его участия в деле!
Однако к великому нашему облегчению, он довольно скоро появился с вызывающим, но одновременно торжествующим выражением лица. Миссис Дигвид бросилась к нему и сжала в объятиях, хотя он все еще был в грязной рабочей одежде. Через плечо матери Джоуи настороженно смотрел на отца.