— И я тоже.
— Однако Доктор Сэм всегда владел этим трюком — делать то, чего мы от него никак не ожидаем, — сказала Джейни.
«Ожидай непредсказуемого», — прошептал ей на ухо Алехандро.
— Может, тут происходит что-то такое, чего мы никак не могли предположить, — продолжала Джейни.
— И что это может быть? — спросила Кристина. — Мне абсолютно ничего в голову не приходит.
Джейни начала перечислять варианты.
— Как было сказано, мы не ожидаем, что бактерии начнут мутировать, вырабатывая у себя свойства, ведущие к саморазрушению. И, скорее всего, они этого не делают.
— Выходит, дело не в этом.
— Правильно. — Джейни приложила руку ко лбу, как если бы это помогало прояснить ум. — Мы не ожидаем, что все они начнут погибать одновременно, даже если бы существовал эффективный антибиотик.
— Именно это и происходит, но дело опять-таки не в этом. Проклятье! — Кристина снова прильнула к микроскопу. — Давайте, расскажите нам.
Джейни оглянулась по сторонам — иногда простого взгляда на что-то отвлеченное достаточно, чтобы родилась идея или пришло новое понимание. Майкл по-прежнему стоял около двери в комнату Кэролайн, прислонившись к металлической поверхности ладонями и лбом, с таким видом, как будто надеялся дотянуться до жены прямо сквозь дверь.
«Нельзя, чтобы человек терпел такую боль», — с сочувствием подумала Джейни.
Она понимала, каково это — состояние неизвестности. Припомнились часы, которые они с Брюсом провели рядом с Кэролайн в таком же томительном ожидании, в те времена, когда Майкл еще даже не был знаком с ней.
«Он, наверное, упал бы в обморок, увидев ее, когда у нее была чума».
У нее была чума…
— Кристина!
Девушка подняла взгляд от микроскопа.
— У нее была чума.
— Что?
— Кэролайн переболела чумой. И выжила.
— Ну, я знаю это, и что… — Кристина смолкла, когда до нее дошел смысл сказанного Джейни. — О господи! Люди, которые перенесли чуму, обладают естественным иммунитетом к ВИЧ.
— Да. Они блокируют этот вирус.
— Почему, в таком случае, они не могут точно так же реагировать на стафилококк?
— Могут, — завороженно ответила Джейни. — Если вирусы похожи.
Она вернулась к микроскопу и, бормоча что-то себе под нос, начала менять фокусировку с целью добиться большего увеличения.
— Вот, так-то лучше. — Джейни перевела взгляд на Кристину и кивнула на стоящий на соседнем столе компьютер. — Там есть программа обработки изображений. Можете увеличить изображение вируса СПИДа до того же уровня глубины, как эта бактерия?
— Конечно.
Кристина застучала по клавишам, а потом, когда на экране появилось изображение, перенесла компьютер ближе к микроскопу.
Обе женщины переводили взгляд с экрана на микроскоп и обратно.
— Что скажете? — в конце концов спросила Джейни.
— Есть основания думать, что существует сопротивляемость стафилококку, базирующаяся на перенесенной чуме.
Генетика в чистом виде. — В голосе Кристины прозвучало с трудом сдерживаемое волнение. — Это в высшей степени логично — что человек, перенесший чуму, делается невосприимчив к стафилококку. Но… почему никто не додумался до этого прежде? Не заметил зависимости?
— Ты знаешь кого-нибудь, кроме Кэролайн, уцелевшего после чумы? Я… нет.
«Если не считать Алехандро и той маленькой девочки», — подумала Джейни.
— Их не может быть много, — сказала Кристина.
— Нужно найти всех, кто есть. И протестировать их.
— Да… но для этого нужно проникнуть в Большую базу.
В сумке, где Джейни обычно носила Виртуальный Мнемоник, все еще лежала роговичная идентификационная программа, которую она когда-то «позаимствовала» у хакера-француза. Большая база станет одной из последних баз данных, которые уничтожат правительственные службы — от нее очень сильно зависят и военные, и Биопол.
— Я знаю, как это сделать, — сказала она.
— Шутите?
— Вовсе нет.
— Но… вы только подумайте, что это означает! Невероятно! Может, мы сумеем найти способ одолеть Доктора Сэма, выделив генерирующий сопротивляемость ген и заменив им такой же, но не обладающий этой способностью, — как мы поступили с мальчиками. — Кристина, казалось, вся светилась — как это происходит с молодыми людьми, совершающими открытие. — Ох, это потрясающе, я должна рассказать па…
Она оборвала себя на полуслове и смолкла.
Несколько мгновений Кристина и Джейни потрясенно смотрели друг на друга. Потом пришло понимание, и Джейни затопило неожиданное чувство облегчения. В конце концов, снова обретя дар речи, она спросила:
— А что, если я расскажу ему?
Том был изумлен и полон раскаяния, когда Джейни набросилась на него.
— Почему ты скрывал это от меня? Уверена, она была прекрасным ребенком, а теперь стала замечательной молодой женщиной… ох, Том, это, наверное, настоящая пытка — держать все в себе. Как жаль, что я не знала ее еще малышкой.
— Не знаю почему. Я хотел рассказать, но как-то все время получалось, что момент оказывался неподходящим.
— Ты не был женат на ее матери.
— Я не любил ее мать, — ответил он после еле заметного колебания.
— Но ты любишь Кристину.
— Бог мой, конечно, люблю, она же моя дочь. И всегда был готов прийти ей на помощь, если она в чем-то нуждалась, всегда заботился о ней.
Такой добрый, надежный, спокойный… Джейни не сомневалась, что он прекрасный отец. И все же это такая нелегкая ноша.
— Получается, все эти годы у тебя была тайная жизнь, о которой мне ничего не известно.
— Мы вместе учились в колледже, а после этого не поддерживали постоянной связи.
Шевельнулась мысль, так ли уж своевременно сейчас обсуждать все это, но в своем смятении Джейни проигнорировала ее.
— Боже мой, Том, я просто ненавижу себя за то, что думала…
— Что ты думала?
— Что между вами были какие-то… романтические…
— Джейни, перестань. Достаточно одной лишь разницы в возрасте… как ты могла подумать обо мне такое?
— Не знаю. На самом деле я не верила в это. Не хотела верить. Думаю, ты должен очень гордиться ею — она выдающаяся молодая женщина. Умная не по годам. Она иногда высказывает такие мысли… Мне не раз хотелось спросить, откуда они приходят ей в голову.
С задумчивой печалью в голосе Том сказал:
— Да, она выдающаяся… гораздо в большей степени, чем я в состоянии тебе рассказать.