– Очень небрежная работа, Уилбур, – прошептала я. Я давно потеряла веру, но сейчас молилась так искренне, как никогда в жизни. Не за то, чтобы этот кошмар закончился побыстрее, не за то, чтобы ничего страшного не случилось, – вполне разумные просьбы даже для самого жестокого и ревнивого бога. И не за отпущение моих грехов или шанс стать хорошим полицейским; времени, чтобы выполнить эти желания, осталось слишком мало.
Нет, я молилась, чтобы мой выстрел попал в цель, чтобы пули, покинув ствол моего пистолета, поразили Уилбура Дюрана в сердце и в лоб, в почки и печень, чтобы для него навсегда погас свет. Я сделала глубокий вдох и знаком показала Спенсу и Эскобару, что готова войти в комнату.
И вновь я распахнула дверь ударом ноги, потому что обеими руками сжимала пистолет. Сразу же за дверью находилась большая деревянная клеть; я шагнула под ее защиту и быстро огляделась. Помещение заливал ослепительный свет, и прошла минута, прежде чем мои глаза к нему приспособились, – не сомневаюсь, что это входило в план Дюрана.
Когда ко мне вернулась способность видеть, мне показалось, что в моих глазах троится: три Джеффа были привязаны к трем шестам, стоящим в разных углах комнаты, образуя полукруг. И у всех троих животы были залиты кровью – Боже мой, наружу торчали внутренности. И я не могла понять, настоящие они или подделка.
А еще я не понимала, кто из мальчиков настоящий Джефф. Эвана я бы узнала сразу, но Эвана – несмотря на уверенность Дюрана – здесь не было.
Уилбур Дюран стоял напротив, за камерой. Он почти смеялся. Увидев мое смущение, он сказал:
– Я неплохо справился, не так ли, детектив Дунбар?
Я ничего не ответила, стараясь уловить стоны мальчиков, быть может, голоса помогут мне понять, кто из них Джефф. Но они молчали. Однако я услышала, как в здание заходят все новые и новые люди.
– Оставайтесь за дверью! – крикнула я. – Не вмешивайтесь.
– Хороший ход, – сказал Дюран.
Его мерзкий высокий голос заставил меня содрогнуться от отвращения. Казалось, Дюран изменил его при помощи электроники.
– Как вам понравилась маленькая выставка, которую я устроил для вас в своем доме, детектив?
– Я провела там слишком мало времени, чтобы в полной мере ее оценить.
– Жаль. Качественная работа, уверяю вас. Одно из лучших моих достижений.
– Вполне возможно. Ты даже сумел ввести меня в заблуждение на несколько минут. Многих из нас. Кстати, идея со слугой просто превосходна.
– Благодарю.
– Но, как я уже сказала, я не стала там задерживаться.
Он одарил меня злобной улыбкой.
– А я на это и не рассчитывал. Ведь главные события происходили здесь.
Мне нужно было его отвлечь. Тогда Спенс или Эскобар сумеют что-нибудь придумать. Он не станет с ними связываться; Дюрана интересую только я. Я снова посмотрела в сторону мальчиков. Их движения не выглядели механическими; мне вдруг показалось, что все они живые.
И тут я поняла, что так и есть! Ублюдок нанял актеров!
Однако я могла этим воспользоваться; настоящие люди способны сопротивляться по-настоящему.
– Он солгал вам, что это сцена из фильма, – закричала я. – Пистолеты самые настоящие, мы настоящие полицейские, а он намерен всем вам вырезать внутренности.
Двое подняли головы и испуганно посмотрели на животы друг друга и блестящие кишки, торчащие наружу. Я подняла свой значок – глупый поступок, поскольку Дюран наверняка предупредил их, что я так и сделаю. Затем я выстрелила в потолок; световая арматура затрещала, на пол студии посыпались осколки стекла.
В этот момент оба мальчика, которые находились справа от меня, попытались разорвать путы.
– Он слева, – крикнула я. Лишь этот мальчик не двигался.
Я посмотрела в лицо Дюрана и увидела, что он понял: его перехитрили и пришло время достать главный козырь. Вновь его рука начала опускаться, он наводил пистолет на Джеффа. Движение было уверенным, быстрым и совершенно правдоподобным. В руке он держал автоматический пистолет – если Дюран начнет стрелять, он успеет поразить все три цели. А если сумеет развернуться, то доберется до меня, Спенса и Эскобара.
Неожиданно появился Спенс с пистолетом наготове и закричал:
– Посмотри сюда!
Дюран отреагировал инстинктивно, развернулся и направил пистолет прямо на Спенса. Но к этому моменту я уже успела вскочить на ноги и закричать:
– Стоять на месте! Полиция, бросай оружие!
Эти слова необходимо произнести, чтобы выстрел признали законным. Впрочем, то были пустые хлопоты; я собиралась его пристрелить, будет он двигаться или нет.
В долю секунды все эти мысли пронеслись у меня в голове – но Уилбур Дюран не прошел нужной подготовки. Возможно, он тренировался в стрельбе, но не научился жить с оружием так, как все мы. Он не просыпался посреди ночи и не тянул руку к лежащему под подушкой пистолету, когда какая-нибудь дикая кошка переворачивала в переулке мусорный бак. У него не было на бедре синяков от кобуры. Он не наклонялся влево, поскольку вес пистолета справа нарушал равновесие. Не говоря уже о рации, пейджере, значке и жезле. Нет, ему не следовало брать в руки оружие.
Дюран что-то крикнул в ответ, а когда мы со Спенсом стали приближаться к нему, отодвинулся за камеру. Она была довольно большой и мешала нам сделать точный выстрел.
Тем не менее я понимала, что лучшего шанса достать его у нас не будет. Я приняла боевую стойку, держа пистолет двумя руками и поставив ступни на ширине плеч. Одну ногу я выдвинула немного вперед и повернулась к Дюрану боком, чтобы уменьшить зону поражения, как нам без конца повторял сержант.
В любом случае я была легкой добычей. Я успела увидеть вспышку у дула его пистолета, а потом услышала выстрелы; все это произошло после того, как я нажала на курок, но не сумела поразить цель.
– Его выстрелы ушли вверх и влево! – крикнул Эскобар из-за моей спины.
Я еще раз выстрелила, и пуля ударила в угол огромной камеры, а Дюран поморщился и схватился за плечо. Очевидно, я его ранила.
Однако это его не остановило – он вновь направил пистолет в сторону мальчиков. Раздался жуткий дробный стук, а потом послышались выстрелы из-за моей спины и справа. Пистолет Дюрана отлетел в сторону. Из руки хлынула кровь. Я вновь нажала на курок – и попала в ту же руку. И все, стрельба закончилась.
Спенс метнулся к Дюрану, Эскобар побежал к мальчикам, а я опустилась на колени. В последние дни я почти ничего не ела, но то немногое, что имелось у меня в желудке, изверглось наружу в виде зеленой горькой желчи. Я собралась с силами и произнесла несколько слов в свою рацию. Потом я поднялась на ноги и подбежала к Джеффу.
Он смотрел на меня с ужасом, но был жив, о Господи, он был все еще жив, и у нас еще оставалась надежда выбраться отсюда живыми.