Не получив ответа, он стал молча наблюдать за ней, перебирая пальцами локоны золотистого парика, обрамлявшие его длинное лицо.
Арабелла в задумчивости сидела у стола и, казалось, очень внимательно рассматривала чудесные испанские кружева, которыми была обшита скатерть. Лорд Джулиан прервал молчание.
— Этот человек поражает меня, — медленно произнёс он вялым голосом. — Изменить свой курс для нас?.. Удивительно! Но ещё удивительней то, что из-за нас он подвергается большой опасности, решаясь войти в воды, омывающие Ямайку… Нет, этот человек просто поражает меня!
Арабелла Бишоп рассеянно взглянула на него. Затем её губы как-то странно, почти с презрением, вздрогнули. Своими пальчиками она начала что-то выстукивать по столу.
— Меня гораздо больше поражает иное, — сказала она. — То, что он не считает нас людьми, за которых можно взять хороший выкуп.
— Хотя это то, чего вы заслуживаете.
— Да? А почему?
— Потому что вы оскорбили его.
— Я привыкла называть вещи их собственными именами.
Тут лорд Джулиан взорвался:
— Вы привыкли? Но я, чтоб мне лопнуть, не хвастался бы этим! Это свидетельствует либо о крайней молодости, либо о крайней глупости. — Он помолчал секунду, чтобы вернуть себе обычное хладнокровие, и добавил: — Это также и проявление неблагодарности. Неблагодарность, конечно, человеческое свойство, но проявлять её… ребячество.
На щеках Арабеллы выступил слабый румянец.
— Ваша светлость, вы огорчены моим поведением… Но я… я не понимаю вас. К кому я проявила неблагодарность? И в чём, когда?
— К капитану Бладу. Разве он не пришёл и не спас нас?
— Пришёл? — холодно переспросила Арабелла. — Я не имела понятия о том, что он знал о нашем пребывании на «Милагросе».
Его светлость позволил себе проявить чуть заметную нетерпеливость.
— Как бы то ни было, а именно он освободил нас от этого испанского мерзавца, — сказал лорд Джулиан. — Неужели в этой варварской части света до сих пор не заметили того, что хорошо известно даже в Англии? Ведь капитан Блад, по существу, воюет только против испанцев. И назвать его вором и пиратом, как это сделали вы, по меньшей мере неблагоразумно и неосторожно.
— Неосторожно? — презрительно переспросила она. — А какое мне дело до осторожности?
— Вижу, что никакого. Но подумайте тогда хотя бы об элементарном чувстве признательности. Должен честно сказать вам, мисс Бишоп, что на месте Блада я не мог бы так вести себя. Чтоб мне утонуть! Поразмыслите, сколько мучений он претерпел от своих соотечественников, и вы, так же как и я, удивитесь, что он ещё способен отличать англичан от испанцев. Быть проданным в рабство! Бр-р-р! — И его светлость содрогнулся. — И кому? Проклятому колониальному плантатору… — Он запнулся. — Извините меня, мисс…
— Вы, кажется, слишком увлеклись, защищая этого… морского разбойника! — Презрение Арабеллы перешло почти в озлобление.
Лорд Джулиан пристально посмотрел на неё, а затем, полузакрыв свои большие бесцветные глаза и слегка наклонив голову, мягко заметил:
— Меня интересует, за что вы его так ненавидите?
Он решил, что рассердил Арабеллу, потому что щёки её вспыхнули, а в глазах загорелся гнев. Но взрыва не последовало: она тут же взяла себя в руки.
— Ненавижу его? О мой бог! Как это могло прийти вам в голову! Я его просто не замечаю.
— А напрасно! Вам следовало бы его заметить, мисс Бишоп! — Его светлость говорил откровенно, именно то, что думал. — Он стоит этого. Человек, который может действовать так, как он действовал против этого адмирала, был бы драгоценным приобретением для нашего флота. Он не напрасно служил под командованием де Ритёра. Ритёр был гениальным флотоводцем, и, будь я проклят, ученик достоин своего учителя, если я вообще в чём-либо разбираюсь! Сомневаюсь, чтобы в военно-морском флоте Англии кто-либо мог с ним сравниться. Подумать только! Умышленно втиснуться между двумя испанскими кораблями на расстояние прямого выстрела и таким образом заставить их поменяться ролями! Для этого нужны смелость, находчивость, изобретательность! Он обманул своим манёвром не только меня, плохого моряка. Испанский адмирал разгадал его намерения слишком поздно, когда Блад стал уже хозяином положения. Это великий человек, мисс Бишоп! Человек, которого стоит заметить!
Арабелла уже не могла удержаться от сарказма:
— Тогда используйте своё влияние на лорда Сэндерленда. Пусть он посоветует королю предложить Бладу офицерское звание.
Лорд Джулиан с удовольствием рассмеялся:
— О, это уже сделано! Его офицерский патент лежит у меня в кармане. — И он коротко рассказал ей о цели своей поездки сюда.
Оставив её в изумлении, лорд Уэйд отправился на поиски капитана, так и не выяснив отношения Арабеллы к Бладу. Будь она к нему немножко снисходительней, его светлость чувствовал бы себя счастливее.
Он нашёл капитана Блада расхаживающим по квартердеку [67] . Капитан был совершенно измучен своей борьбой с дьяволом, хотя его светлость даже и не подозревал о таком занятии Блада. С обычной для него фамильярностью лорд Джулиан, взяв капитана под руку, пошёл рядом с ним.
— Что вам надо? Это ещё что такое? — сердито спросил Блад, у которого было отвратительное настроение.
Его светлость не смутили эти слова.
— Я хотел бы, сэр, чтобы мы стали — друзьями, — вкрадчиво сказал он.
— Весьма польщён! — отрывисто бросил Блад. — Очень снисходительно с вашей стороны.
Лорд Джулиан не обратил внимания на явную иронию.
— Удивительно, что судьба столкнула нас. Ведь я приехал в Вест-Индию специально для того, чтобы вас увидеть.
— Вы не первый, кому это удаётся, — насмешливо ответил Блад. — Однако другие в основном были испанцами, и им не так везло, как вам.
— Вы не поняли меня, — сказал лорд Джулиан, серьёзно приступая к изложению цели своей миссии.
Когда он закончил, капитан Блад, удивлённо слушавший его, сказал:
— На этом корабле вы мой гость, а от прежних дней я ещё сохранил какое-то представление о порядочном обращении с гостями, хотя и могу считаться сейчас вором и пиратом. Потому не скажу, что думаю о вас. Умолчу и о том, что я думаю о лорде Сэндерленде, поскольку он ваш родственник, а также и о наглом предложении, которое вы мне сделали. Но для меня, конечно, не новость, что один из министров Якова Стюарта считает возможным соблазнить любого человека взятками и этим заставить его пойти на предательство тех, кто ему доверился. — И он махнул рукой по направлению к шкафуту, откуда доносилась грустная песня корсаров.