И конечно же, следовало составить план дальнейших действий.
Из задумчивости Софи вывел скрип открывшейся двери.
– Тристан! – Она бросилась ему на шею.
Он сжал ее в объятиях и погладил по спине. И как всегда, его сильные руки давали ей утешение.
– Как ты, Софи?
– Все хорошо.
Она немного отстранилась, чтобы взглянуть на него, и невольно вскрикнула. Лицо Тристана распухло, и одна щека была залита огромным фиолетовым синяком.
Софи нерешительно потянулась к его щеке. Он сегодня так и не побрился – неслыханное упущение со стороны щеголеватого и всегда аккуратного Тристана.
– Нужно показать это доктору, дорогой.
– Пустяки. – Он пожал плечами.
– Ну… тогда я попрошу миссис Крам, чтобы приготовила тебе мазь.
– Синяк – это наименьшая из наших бед, – со вздохом ответил Тристан.
Софи судорожно сглотнула и тут же засыпала мужа вопросами:
– Где он? Ты говорил с ним? Что случилось? Где ты был весь день? Дети в безопасности?
– Не думаю, что они встречались с Гаретом, если ты именно это имеешь в виду. Я даже понятия не имею, знает ли он об их существовании.
Тристан оглянулся на открытую дверь. С порога на них таращился рослый незнакомец с глазками-пуговками.
Снова повернувшись к жене, Тристан тихо проговорил:
– Гарет уехал, но он вернется. Он поехал к Энсли.
Что ж, ничего удивительного… Ведь Энсли был их поверенным. И все же Софи стало не по себе, и она мысленно помолилась, чтобы визит к Энсли не имел к ней никакого отношения.
– Возможно, он решил поскорее уладить вопрос с титулом и землями. Хотя, наверное, уместнее было бы, если бы вы позаботились об этом вместе. Надеюсь, Тристан, ты не собираешься оспаривать его притязания.
– Конечно, нет, дорогая.
– Тогда в чем же дело? – Софи охватили дурные предчувствия. – И вообще, что здесь происходит?
– Он нанял целую армию проходимцев. Они вооружены и расставлены у всех выходов. Один из них сообщил, что им приказано стрелять на поражение, если кто-то попытается выйти из дома.
Софи в ярости стиснула зубы. Этот дом – ее владения. И при мысли о том, что Гарет взял дом штурмом, как вражескую крепость, а затем позволил своим наемникам тут наводнить все коридоры, кровь Софи закипела.
А Тристан шепотом добавил:
– Почти весь день пришлось уговаривать парня, стоявшего на страже у моей двери, чтобы позволил мне выйти.
Софи хотела спросить, как ему это удалось, но человек, стоявший у ее двери, не таясь, подслушивал их разговор. Что ж, Тристан, вне всякого сомнения, пустил в ход свое прославленное обаяние. Или же просто подкупил стража.
Она обняла мужа и прошептала:
– Знаешь, он очень изменился.
Да, Гарет стал совсем другим человеком. И дело не в том, что он оттащил от нее Тристана и попытался избить его – чего-то подобного можно было ожидать и от прежнего Гарета. Однако поражало его странное отчуждение, жестокие слова и абсолютно бесстрастное лицо, с которым он покидал гостиную. Он казался расчетливым, жестоким, непроницаемым. Очень опасным человеком.
– Да, верно, – кивнул Тристан. – Он стал… холодным.
Софи со вздохом закрыла глаза. Что ж, возможно, Ватерлоо… и время действительно изменили душу Гарета. Но нужно смириться с реальностью, смириться с тем, что ее бывший муж уже не тот человек, которого она со слезами провожала много лет назад.
Тут Тристан крепко обнял ее и прильнул губами к ее губам. «А ведь раньше он не целовал меня при слугах», – подумала Софи (она знала, что угрюмый наемник Гарета наблюдал за ними). Но после всего случившегося Софи не могла волноваться по такому поводу. Да и Тристан сегодня был сам не свой. А в его прикосновениях и ласках чувствовалось какое-то отчаяние… Он держал ее так, словно боялся отпустить, а целовал – как в последний раз.
– К-хм… – послышалось чье-то покашливание.
Софи и Тристан отскочили друг от друга и дружно обернулись к двери. Жар бросился в лицо Софи при виде мистера Фиска, на губах которого играла любезная улыбка, словно он не видел, что происходило в комнате. Она надеялась, что именно так и было, поскольку не сомневалась: если он все же увидел их целующимися, наверняка донесет Гарету. При мысли об этом ей стало нехорошо.
– Добрый день, ваши светлости. – Мистер Фиск поклонился. – Надеюсь, вы оба здоровы и благоденствуете.
Щека Тристана дернулась, но обычная сдержанность взяла верх – он предпочел натянутую вежливость.
– Ну… как посмотреть. Если учесть, что нас заперли в наших же комнатах…
– Вот как?! Я этого не знал! – воскликнул мистер Фиск. – Прошу прощения. И все же, как видно, вы вырвались на свободу.
– Да, в каком-то смысле.
– Прекрасно! – Мистер Фиск глянул в сторону охранника, потом снова на супружескую пару. – Я надеялся, что вы уделите мне несколько минут, ваша светлость.
Тристан взглянул на Софи, и та кивнула.
– Да, разумеется, – пробормотал он. – Но может быть, найдем более подходящее место для разговора?
Охранник кашлянул и сообщил:
– Мне приказано не позволять герцогине выходить из комнаты.
Мистер Фиск нахмурился.
– Ну что же… Понимаю, что это не совсем обычно, но нельзя ли нам поговорить здесь? С глазу на глаз…
Софи тяжко вздохнула. После того, чему мистер Фиск оказался свидетелем прошлой ночью, глупо было бы думать о приличиях.
– Пожалуйста, входите и садитесь. – Софи указала на единственное в комнате кресло.
– Спасибо, мадам. – Фиск учтиво поклонился и вошел в комнату.
– Но если позволите, то я останусь стоять.
– Как вам угодно, мистер Фиск.
– И простите, что прерываю… ваш разговор.
Софи еще гуще покраснела. Возможно, Фиск все-таки видел их поцелуй.
– Однако, – продолжал он, – я только что приехал с Риджент-стрит. Кол… э… герцог решил кое-что купить, а меня отослал домой – убедиться в вашей безопасности и благополучии.
– Я бы хотел собственными ушами услышать эти слова из его уст, – проворчал Тристан. – Пожалуйста, переходите к делу, Фиск.
– Да, разумеется.
Софи заметила какое-то странное выражение, промелькнувшее на лице мистера Фиска. Но он тут же отвернулся и, заложив руки за спину, подошел к окну. Выглянув наружу, проговорил:
– Я всего лишь хотел немного прояснить… затруднительное положение Кола.
– Затруднительное положение? – переспросила Софи.
– Неужели затруднительное? – Тристан презрительно усмехнулся. – Он возвращается домой через восемь лет. Возвращается вне себя от злобы и ненависти… Что за странные затруднения?..