— Однако же некоторые заговорщики арестованы и заключены за решетку в Форте, — спокойно возразил султан, почти радостно.

Сулейман ибн-Али фыркнул:

— Мелкая рыбешка! Послушные слуги, мало что понимающие, в лучшем случае они годятся только на то, чтобы таскать письма, с ними мы их как раз и схватили.

— Нам известно, что в Бейт-Иль-Тани припасы завозятся в больших объемах, — доложил третий. — Уже изготовлено много сухих галет, их доставили в крепость Марсель в таком количестве, что можно кормить полгорода в течение нескольких недель.

Марсель — так назывался дом на одноименной плантации, принадлежавший старшему брату Меджида Халиду, а после его смерти перешедший к Шамбуа и Фаршу, дочерям Халида. Его толстые каменные стены и оборонительные сооружения могли противостоять любому нападению так же хорошо, как и старый арабский форт в городе.

— В крепость Марсель?

Министры обменялись взглядами, в которых явно читалось облегчение, когда улыбка султана погасла и тень беспокойства скользнула по его лицу.

Такое случилось не впервые: советники султана постоянно расписывали ему в самых черных красках угрожающие последствия его миролюбивого поведения. Им было очень важно, чтобы на троне оставался султан Меджид — пока он на троне, им обеспечены их высокие посты. Посты, не только дающие власть, но и умножающие их солидное состояние.

Но терпение министров начинало иссякать. Каждый день принц Баргаш мог нанести удар первым.

— Мой брат не настолько ослеплен, чтобы не видеть, как он заблуждается, — только и сказал султан. — Я убежден, что со временем он осознает, как бессмысленны его интриги против меня, и в конце концов он их оставит.

Сулейман ибн-Али с трудом подавил непроизвольный стон.

— Но то, что он поступает против предписанных для всех братьев вашего высочества правил и не является на ваши аудиенции и приемы, должно дать вам понять, как серьезно он взялся за дело, — проговорил сановник нарочито медленно, как будто объясняя ребенку особенно трудное положение вещей. — Да разве вы не видите, что он даже не дает себе труда притвориться и заверить вас в своей верности и преданности.

— Вам давно следовало бы принять наши советы и арестовать кое-кого из приверженцев принца Баргаша и посадить в тюрьму! — выкрикнул четвертый министр. — А еще лучше — надо бы их всех сразу выслать с Занзибара!

— Не могу же я собственного брата… — султан Меджид хотел еще что-то возразить, но Сулейман ибн-Али, нарушая все правила этикета, оборвал его:

— Ваш собственный брат, ваше высочество, не погнушается обстрелять Бейт-Иль-Сахель из пушек и превратить его в руины, а вас собственноручно заколоть кинжалом — прямо в сердце!

Султан Меджид старался избежать пронзительного взгляда своего министра и нервно начал крутить вокруг пальца бриллиантовое кольцо. Прошло несколько секунд, в течение которых кое-кто из министров обменялся вопрошающими, полными надежды или сомневающимися взглядами.

— И что вы теперь предлагаете? — словно нуждаясь в поддержке, спросил султан Меджид.

— Велите окружить все три дома солдатами, — посоветовал Сулейман ибн-Али. — Всех припасов и воды навечно не хватит, и у заговорщиков будет время все обдумать и принять другое решение. Если и это не поможет, мы могли бы их выкурить оттуда.

— Дайте же ваше дозволение на это, ваше высочество!

— Если вы сейчас не начнете действовать, вы очень скоро об этом пожалеете!

Бледность разлилась по лицу султана, и он невольно сгорбился под градом предложений, бурно выкрикиваемых министрами.

— Не зря говорят: «Доброта и змею выманит из норы».

— Надо действовать, так вы избавите Занзибар от ужаснейшего кровопролития!

— Я совершенно согласен с высказавшимися прежде меня, ваше высочество!

И все мгновенно умолкли, когда Меджид поднял дрожащую руку.

— Я доверяю вашему решению, — объявил он слабым голосом, откашлялся и добавил с большей убежденностью: — При одном условии. Окружить только дом моего брата, Бейт-Иль-Сахель пусть стоит себе, как стоял, чтобы без причин не ввергать моих сестер в неприятности.

14

Воздух над плоскими крышами светился. Стояла ужасающая тишина. Город застыл в ожидании. Казалось, даже море затаило дыхание. А если прислушаться, можно было уловить взволнованное неразборчивое бормотанье и признаки бурной деятельности, доносившиеся из трех домов, стоящих вплотную.

— Никому не входить и не выходить, — шепотом приказал Баргаш через проулок шириной едва в два локтя.

Шамбуа и Фаршу, чей городской дом стоял рядом с домом Баргаша и Бейт-Иль-Тани, одновременно выглянули из окна и стали изучать, что происходит перед стенами их домов.

— Интересно, сколько их может быть… — пробормотала Шамбуа, увидев солдат, выстроившихся перед порталом дворца брата, обращенным к морю. Как всегда, сводная сестра Фаршу продолжила ее мысль:

— Наверняка не меньше сотни! — Обе резко втянули в себя воздух.

— У вас достаточно еды? — тихо спросила Холе. Когда появились солдаты, всех сторонников Баргаша, толпившихся перед домом и желавших войти, теперь пропустили. Поскольку по обычаю мужчины не имели права доступа на женскую половину, во всех остальных покоях царила ужасная толкотня.

— Если мы будем расходовать припасы экономно, хватит на несколько недель, — так же шепотом ответил Баргаш. — Только вот с водой плохо, а та, что есть, застоялась и пригодна только для умывания и готовки.

У Салимы, стоящей рядом с Холе у окна в Бейт-Иль-Тани, защемило сердце, когда она подумала о своем маленьком братце Абдуле Азизе, который пришел в гости во дворец Баргаша именно в тот момент, когда солдаты оцепили дом, и теперь тоже был заперт здесь.

— Может быть, — сказала она осторожно, — было бы действительно лучше, если бы мы отказались, прежде чем…

— Никогда! — в голосе старшего брата зазвенел металл — так вибрирует дамасский клинок. И как бы в подтверждение своих слов он отошел от окна и исчез в глубине дворца.

— Мы должны подумать, как нам достать свежую воду, — задумчиво сказала Холе, морща лоб. — А еще лучше было бы сразу подыскать новое убежище для Баргаша и его людей.

— Марсель? — неохотно предложила Салима.

Лицо сестры просветлело. Она обхватила лицо Салимы руками и звучно поцеловала в лоб.

— Моя умная маленькая сестренка! Пойдем скорее, надо написать письма! Мы должны предупредить глав других кланов, чтобы боеприпасы и порох доставляли в Марсель. Нам понадобится еще больше припасов…

В спешке нашли какой-то парус, разрезали его на полотнища, и теперь дюжина ловких женских рук проворно сшивали эти полотнища наподобие веревки. Под защитой темноты ее перебросили с крыши Бейт-Или-Тани на крышу соседнего дома и, переправив вниз горшки и кувшины, наполнили их там водой, — а потом вместе с мешками с рисом и мукой, кувшинами с топленым маслом и корзинами с сушеными фруктами тайком отправили в поместье Марсель. Каждый шаг, каждое движенье руки было подобно хождению по лезвию ножа — ведь в любой момент солдаты султана могли что-то заподозрить и открыть ружейный огонь.