Правда, в том же сообщении от 23 июня тихо сказано, что «после ожесточенных боев противнику удалось потеснить наши части прикрытия и занять Кольно, Ломжу и Брест». Не окружены наши части и не разбиты — потеснены. И не главные силы потеснены, а только части прикрытия. Вот, мол, сейчас главные силы подойдут... Интересно и другое: не Брест, Кольно и Ломжу занял противник, а никому не известные Кольно и Ломжу, ну и вместе с ними — ворота страны Брест. Так будет и дальше: наши войска оставили Захудаловку, Тьмутараканьки... и Смоленск; Вшиваревку, Никудышкино... и Киев.
И тут же вслед за скороговоркой об оставлении городов — сообщения о невероятных германских потерях. А у нас — без потерь. А у нас — сплошной беспробудный героизм. А у нас — подвиги, подвиги, подвиги.
Мне возражают, что в первый день войны по приказу Сталина Жуков вылетел на Юго-Западный фронт. Его в Москве не было. Первые сообщения Главного Командования готовились в его отсутствие. Что возразить?
Во-первых, начальником Генерального штаба был Жуков. И именно он отвечал за все, что творилось в Генеральном штабе и в его присутствии, и в его отсутствие. Иначе что это за начальник, если в его присутствии все прекрасно, но стоит ему шаг за порог, как его подчиненные кидаются в разгул и творят безобразия.
Во-вторых, вся страна слушала радио, вся страна читала газеты. Даже находясь за пределами столицы, Жуков должен был слышать голос Москвы и реагировать — поднять телефонную трубку и рыкнуть своим подчиненным в Генеральном штабе: прекратите врать! Или говорите правду, или молчите! Но начальник Генерального штаба генерал армии Жуков никак не реагировал на откровения сочинителей победных реляций. И процесс, начатый при Жукове, пошел.
Меня призывают писать с опорой на документы. Так и делаю: цитирую самые что ни есть официальные документы. «Сводка Главного Командования Красной Армии за 22 июня 1941 года» — круче не придумаешь. Ума не приложу: отчего мои уважаемые оппоненты не опираются на столь достойный источник? Отчего эта шершавая, жесткая правда о первых сражениях в научном обороте не циркулирует?
— 4 -
Дальше мы увидим, что 22 июня 1941 года Жуков все же находился в Москве.
Версия о его поездке в первый день войны на Юго-Западный фронт выдумана задним числом, чтобы уйти от ответственности за безответственные, преступные, вредительские действия высшего руководства государства и армии в самый драматичный момент войны. Никакой проверки эта версия не выдерживает.
Всем, кто лепит памятники Жукову, настоятельно рекомендую на гранитных постаментах вырубать полный текст «Сводки Главного Командования Красной Армии за 22 июня 1941 года». Просто ради уважения к правде истории. В этом случае бессмертная слава великого полководца будет прочно стоять не на героических былинах, которые сам он и выдумал, а на монолитном документальном фундаменте. Это будут лавры с опорой на документ.
И совсем было бы хорошо, если бы экскурсоводы, указывая рукой на конную статую Единственного, рассказывали любознательным о последствиях публикации и передачи в эфир «Сводки Главного Командования Красной Армии за 22 июня 1941 года».
Первым следствием было то, что Красная Армия прямо в момент начала войны полностью потеряла доверие к своему Главному Командованию. Бойцы и командиры видели своими глазами, что творится на фронте, на своей шкуре испытали мудрость гениальных стратегов, и тут же они слышали сладкие речи о небывалых победах, о сбитых германских самолетах и сожженных танках. Коммунисты обманывали мужика начиная с 1917 года. С одной стороны, «Декрет о мире». А с другой — «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую!». С одной стороны — земля крестьянам! С другой — продразверстка. Земля твоя, только все, что на ней вырастет, загребут комиссары. Потом и землю забрали... Каждый год мужика обманывали. И каждый день. Ему врали про урожаи и про заботу партии. Ему врали про великие достижения и про светлое завтра, которое все никак не наступало. У него пухли дети от голода, а ему врали про страдания трудящихся в Париже и Амстердаме. И вот 22 июня над пылающими советскими аэродромами, над сожженными скопищами танков, над брошенными штабелями снарядов и патронов, над бегущими ордами бойцов и командиров зазвенели радостные вести про новые победы... И началась массовая добровольная сдача в плен кадровой Красной Армии. Солдаты сдавались по одному и группами. Сдавались взводами и ротами. Сдавались сотнями, тысячами. Сдавались бригадами, дивизиями и корпусами. Сдавались десятками и сотнями тысяч. Жаль только, что величайший стратег в своих «Воспоминаниях и размышлениях» не стал об этом ни вспоминать, ни размышлять.
Летом 1941 года кадровая Красная Армия численностью в 4 миллиона без особого сопротивления сдалась, кроме всего прочего, потому, что одним сообщением было подорвано доверие солдата к своим командирам и командующим от взводного до Верховного.
А над страной гремели радостные вести. Население страны было преднамеренно дезориентировано. Если председателю колхоза (начальнику цеха, секретарю райкома, начальнику райотдела НКВД) сообщают, что обстановка тяжелая, то он принимает одни решения и действует соответствующим образом. А если Москва торжествующе объявляет, что все идет лучшим образом, что угрозы нет и не предвидится, то председатель (и все остальные) принимает совсем другие решения и действует совсем другим образом.
Вранье возглавляемого Жуковым Генерального штаба на короткий период подняло энтузиазм народа. Именно так литр выпитой водки может вселить уверенность в своих силах и небывалую отвагу, поднять боевой дух и вышибить из головы заботы. На время. Но тем страшнее похмелье, когда поутру раскалывается голова, когда вдруг рождаются воспоминания о каких-то случившихся вчера весьма неприятных событиях.
Помимо «Сводки Главного Командования», которая была передана открыто для всего мира, в тот же день 22 июня в 21.15 по закрытым каналам на командные пункты пяти фронтов была передана совершенно секретная Директива No 3. В ней командующим фронтами сообщалось: "Противник, нанеся удары из сувалкинского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях.
На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями..." К этой директиве мы вернемся позже. Сейчас обращаю внимание только на то, что подписи Сталина под ней нет. Но есть подпись Жукова. Великий стратегический дезинформатор обманывал не только народ по открытым каналам, но и своих ближайших подчиненных по закрытым каналам правительственной связи.
Если бы командующим фронтами и армиями сказали правду о разгроме от моря до моря, то они принимали бы одни решения. Но Жуков их обманул. И каждый думал: это у меня проблемы, а соседние фронты удерживают границу. Коль так, о флангах можно не заботиться.
Грандиозные окружения целых советских армий и даже фронтов летом 1941 года стали возможными, кроме всего прочего, еще и потому, что Генеральный штаб сознательно и преднамеренно обманывал боевых командиров высшего ранга.