А теперь задачи из элементарной математики для учеников третьего класса: скорость самого тихоходного германского бомбардировщика Ю-87 — 350 км/час, сколько минут ему потребуется для того, чтобы от государственной границы пролететь 20-30 километров и бросить бомбы на взлетную полосу советского приграничного аэродрома?
И еще одна задача для учеников начальных классов. Ситуация: все советские командиры, летчики и техники не спят никогда. Все самолеты всегда готовы к взлету, и их двигатели постоянно работают. Все решения принимаются мгновенно и так же мгновенно передаются исполнителям. Если советский авиационный командир, получив сигнал тревоги, начнет немедленно поднимать в воздух самолеты с интервалом в 30 секунд, то сколько потребуется времени, чтобы с одной взлетной полосы поднять в воздух и вывести из-под удара 120 бомбардировщиков?
А если на аэродромах не по 120 боевых самолетов, а по 150-170, то сколько тогда потребуется времени?
Не надо быть гениальным стратегом, не надо звать на помощь группы высоколобых экспертов, не надо современной электронной техники, чтобы понять: при таком расположении авиации использовать ее для обороны государства невозможно. И давайте оставим разговоры об «устаревших» советских самолетах. Если бы все они были сверхсовременными, то все равно при таком их расположении, отреагировать на внезапный удар противника невозможно. И давайте не будем рассказывать басни о том, что мало было самолетов. Было их много. Было их чудовищно много. Но что толку, если бы их было вдвое, втрое или в десять раз больше? Представьте себя авиационным командиром: у вас на каждом приграничном аэродроме не по 120-150 самолетов, а по 300, вам от этого легче? Воздушные армады противника, перелетев границу, через 5-10 минут накрывают ваши аэродромы, а вам только на подъем в воздух 300 самолетов требуется два с половиной часа. Если они будут взлетать через 30 секунд. А если задержка на старте? А если они взлетают с интервалом в 40 секунд?
Кстати, 300 самолетов на одном аэродроме — не моя фантазия. Бывало и такое. Бывало и хуже. Генерал-полковник авиации Л. Батехин приводит сведения: 60-я истребительная авиационная дивизия базировалась на одном аэродроме размером 800 на 900 метров. (Воздушная мощь родины. М., Воениздат, 1988, стр. 160). Дивизия — это пять авиационных полков. Как правило. Бывало и больше. А, может, дивизии были не полностью укомплектованы? К этому вопросу мы еще вернемся и увидим, что советские авиационные полки и дивизии самолетами были укомплектованы полностью, кроме того, — часто имели не по одному комплекту самолетов, а по два и более. И если бы все авиационные командиры, все летчики, техники, механики и прочая аэродромная братия каждую ночь спали под крыльями самолетов, то и тогда при внезапном нападении поднять авиацию в небо и вывести ее из-под удара было невозможно. Даже если бы вообще летчики никогда не спали, если бы они сидели не вылезая в кабинах самолетов, если бы двигатели работали не останавливаясь, то все равно при внезапном ударе противника наша авиация неизбежно погибала. А после этого гигантские скопления советских танков, пехоты и артиллерии превращались в циклопа с выбитым глазом.
И хорошо, если ваш аэродром далеко от границы, в 12-15 километрах, тогда у вас 2-3 минуты времени от момента перелета противником воздушной границы до падения первой бомбы на взлетную полосу. За 2-3 минуты можно что-то предпринять. Но не все же аэродромы находились так далеко от границ. Генерал-полковник Л. М. Сандалов свидетельствует: «Штурмовой полк перебазировался на полевой аэродром в 8 км от границы.» («ВИЖ», 1971, № 7, стр. 21) Это — 74-й штурмовой авиационный полк 10-й авиационной дивизии 4-й армии Западного фронта. Перебазирование — 20 июня 1941 года по приказу начальника Генерального штаба РККА генерала армии Г. К. Жукова.
Не позавидуем командиру этого полка. Если бы он, бедняга, все ночи напролет сидел с телефонной трубкой возле уха и если бы в момент нарушения воздушной границы сигнал боевой тревоги был немедленно передан на аэродром, то у командира полка было бы в запасе чуть больше минуты времени в случае, если летят тихоходные немецкие Ю-87. А если удар наносили скоростные Ю-88, то времени у командира оставалось меньше минуты. Если же ударит с той стороны немецкая артиллерия, то времени вообще никакого не остается: в один момент снаряды перепашут взлетную полосу, разнесут в клочья боевые самолеты, и будут долго рваться бомбы на складах и долго будет смрадом застилать небо горящий бензин. Именно это и случилось утром 22 июня.
Бывало и хуже: на советский аэродром в Оранах (Литва) 22 июня 1941 года ворвались немецкие танки. Тоже картина не для слабонервных: на аэродроме — летчики, их вооружение — пистолет «ТТ». Против танка это не лучшее оружие. У охраны — винтовки. У мотористов — гаечные ключи. Хорошо нашим железнодорожникам: у границ по приказу Жукова были сосредоточены десять железнодорожных бригад численностью в 70 тысяч человек для перешивки германской колеи на широкий советский стандарт. Так вот бойцы железнодорожных бригад пробовали от немецких автоматчиков отбиваться кувалдами, лопатами, кирками, разводными ключами. А в авиации кувалда не у каждого. Как без кувалды от танков отбиваться?
Совсем не один аэродром в Оранах в первый день войны попал под танковые гусеницы, много их было…
* * *
Говорят, Сталин во всем виноват. Однако в данном случае мнение о сталинской вине не подтверждается. Накануне войны Сталин решил заслушать своих стратегов. Стенограмма совещания высшего командного состава РККА свидетельствует: Сталин в работу совещания не вмешивался, своего мнения не навязывал и не высказывал. Каждый маршал и генерал говорил то, что считал нужным сказать, то, что думал.
Сталин намеревался заслушать мнение своих стратегов. Но у стратега Жукова не оказалось времени на подготовку к совещанию. Жуков не мог высказать того, что думал, не потому, что ему мешали говорить, а потому, что он ничего не думал.
Но я утверждаю: Жукова за разгром 1941 года ругать нельзя. Какой с Жукова спрос? За Жукова думал другой дядя. Вот он во всем и виноват.
Огромное значение для успеха имеет применение новых средств борьбы и приемов нападения. Прежде чем противник найдет способ противодействия, наступающий может воспользоваться всеми выгодами, которые дает в этих случаях элемент внезапности.
Доклад на совещании высшего командного состава РККА 26 декабря 1940 года.
Генерал армии Г. К. Жуков
23 декабря 1940 года в Москве открылось совещание высшего командного состава РККА. Оно продолжалось 9 дней без выходных и завершилось вечером 31 декабря.
На совещании присутствовали руководители Наркомата обороны и Генерального штаба, начальники Центральных и Главных управлений, командующие и начальники штабов военных округов и армий, генерал-инспекторы родов войск, начальники всех военных академий, командиры некоторых корпусов и дивизий. Всего 276 маршалов, генералов и адмиралов.
Как и предусматривалось, на совещании присутствовал Сталин и весь состав Политбюро.