Одно из двух:
или промышленность, транспорт, сельское хозяйство, газеты, журналы, театры, телевидение, торговля — все это находится в руках граждан страны.
или все это — в руках бюрократии.
Социализм — это власть государства, то есть власть бюрократии. А раз так, то все годы коммунистического правления, с момента захвата власти в 1917 году и до самого крушения в 1991 году, страна жила в условиях чудовищного экономического кризиса и тотального дефицита товаров. В стране не хватало всего: жилых домов и автобусов, туфель и сумок, носков и перчаток, ковров и мебели, автомашин и гаражей, нижнего белья и медицинских инструментов, дорог и мостов, сельскохозяйственного инвентаря и посуды, туалетной бумаги и школьных учебников, стирального порошка и мяса, запчастей и радиоламп.
Анекдот из жизни: несет мужик десяток рулонов туалетной бумаги. Все встречные-поперечные интересуются: где, в каком магазине купил? Тот отбивается от наседающих: да не купил я! Из химчистки несу!
Очереди — главный признак социализма. Везде, где экономика переходила под контроль государства — то есть бюрократии, — немедленно выстраивались очереди: за хлебом и керосином, за мылом и спичками, за колбасой и белыми тапочками. Очередь означала нехватку, нехватка порождала черный рынок. И он процветал. Хрущёв боролся с черным рынком излюбленным методом — расстрелами. Экономические проблемы он пытался решить инструментами палача. Ясно, что ничего из этого выйти не могло. Нехватка предметов потребления обострялась, черный рынок расползался по стране — все всё доставали по знакомству и блату.
На всех хватало только водки. Люди работали, строили танки и самолеты, ракеты и подводные лодки. И за свою работу получали деньги. А товаров мало. Это называлось научным термином — «спрос превышает предложение». Если государство печатает много денег, а покупать на них нечего, то цены взлетят, а деньги обесценятся. Увеличить производство товаров и повысить их качество социалистическое государство не способно. Оставалось каким-то образом изымать эти деньги из карманов граждан. Метод был найден простой — ввести монополию на производство водки и ею торговать. Борьба с инфляцией по-советски — спаивать подведомственный народ. Любое иное производство водки, кроме казенного, было решено объявить уголовным преступлением. Каждого, кто сам пытался водку гнать, — сажали.
Экономику великой страны Хрущёв довел до того, что к концу десятилетия его власти были введены карточки на хлеб.
О том, что собой представляла экономика Советского Союза в том победном 1961 году, говорит такой факт. Через шесть дней после первого полета человека в космос, 18 апреля 1961 года, Первый секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, Председатель Совета Министров СССР товарищ Хрущёв Никита Сергеевич подписал секретное распоряжение: «Признать необходимым подарить от имени Правительства СССР первому летчику-космонавту СССР майору Гагарину Ю.А. и членам его семьи автомашину «Волга», жилой дом, мебель и экипировку согласно приложению…». В списке том много всего хорошего. В том числе:
постельное белье — 6 комплектов;
одеяла — 2 штуки;
обувь — две пары (черные и светлые);
рубашки белые — 6 штук;
носки — 6 пар;
платки носовые — 12 штук;
перчатки — 1 пара.
Не слетал бы Гагарин в космос, остался бы без носков и постельного белья.
Вот вам «картина маслом»: вождь сверхдержавы, глава первого в мире социалистического государства, лидер мирового коммунистического движения личным распоряжением распределяет носовые платки среди особо отличившихся.
Но! Товарищ, верь: скоро наступит счастливая и радостная жизнь, когда всем будет по потребности.
7
3 июля 1961 года произошла авария на К-19, первой советской атомной подводной лодке, вооруженной баллистическими ракетами с ядерными боевыми частями. Из-за недоброкачественной заводской сварки разорвало трубопровод первого контура реактора. Дозиметры зашкалило. Крышка реактора светилась фиолетовым светом. Система охлаждения реактора вышла из строя, начался стремительный нагрев. Героическими усилиями экипажа была создана нештатная система охлаждения.
Офицеры и матросы, которые монтировали новую, не предусмотренную никакими инструкциями и проектами систему охлаждения, получили сильные дозы облучения. Тут же, на глазах своих товарищей, они стали распухать.
Вдобавок ко всему была потеряна радиосвязь. К-19 на одном реакторе в надводном положении шла в район, в котором по расчетам командира корабля капитана 1 ранга Николая Владимировича Затеева должны были находиться советские корабли.
Десять часов К-19 шла без связи, без возможности сообщить о случившемся. Наконец был замечен силуэт подводной лодки, связь с которой установили сигнальными ракетами.
Смерть не заставила себя ждать. Восемь человек умерли через несколько дней. Потом смерть добралась и до других. Сколько их всего умерло от полученных доз, не знает никто. Центральный орган Министерства обороны газета «Красная звезда» 26 декабря 1992 года (через 21 год после случившегося) сообщила: «Дальнейшая судьба всех 139 членов экипажа К-19 неизвестна».
Кто-то из экипажа с кем-то поддерживал связь, кто-то кому-то писал, с кем-то встречался. Но нашей великой Родине судьба ее сыновей безразлична. Никого ни в правительстве, ни в Министерстве обороны, ни в руководстве флотом судьба моряков больше не интересовала.
Ключевой момент
Слабым местом плана операции (а заодно и большой проблемой начальника ГРУ генерала армии Серова, командующего ракетными войсками и артиллерией Сухопутных войск Главного маршала артиллерии Варенцова и всех остальных, кто был в заговоре) было то, что полковник Пеньковский не сумел установить контакт с американским разведчиком достаточно высокого ранга, которому можно было бы доверить судьбу планеты Земля. Контакт пришлось устанавливать с британской разведкой, но правительству Великобритании вся информация, передаваемая Пеньковским, была не нужна. Эта информация касалась, прежде всего, противостояния СССР и США. Потому она была нужна только правительству США. Британцы оценили информацию, показали ее американцам, и только после того американцы решились на контакт.
Информация Пеньковского становилась известной одновременно двум разведкам и двум правительствам. Такое положение не могло продолжаться долго. Тем более что американцам информация Пеньковского явно мешала.
1
Маршал Советского Союза Москаленко, принимая под командование Ракетные войска стратегического назначения и выслушивая сообщение своего коллеги, Главнокомандующего Военно-Морским Флотом адмирала Горшкова о нашей подводной ракетной мощи, недаром возмущался, что у американских лодок красивые имена, а у советских не имена, а номера, как у зэков каторжных лагерей. На флоте словно почувствовали недовольство маршала и ситуацию выправили: К-19 получила очень красивое, хотя и неофициальное имя — «Хиросима».