Октябрьская революция явилась началом мировой пролетарской революции и базой ее развития.
Далее — в том же духе. В книге 58 пространных цитат из работ Сталина. В предисловии сообщалось, что «исторический материализм дает единственно верный, научный ответ на самые общие, коренные теоретические и методологические вопросы».
Это был ответ путанику Маленкову. Единственно верный научный ответ. Книга была рекомендована для изучения во всех институтах и университетах, военных училищах и академиях. Книга стала гранитным основанием нашей идеологии.
Второй удар был более изощренным. Всем известно, что любая идеология только тогда чего-нибудь стоит, если она способна защищать себя. После свержения Маршала Советского Союза Берии история кровавых карательных органов Советского Союза была решительно и быстро завершена — и немедленно начата с чистого листа. Нет возврата к прошлому! Нет больше ненавистных НКВД, ОГПУ, НКГБ, СМЕРШа и прочих карательных учреждений. Теперь нашу идеологию будет защищать организация совсем иного типа. С демократическим названием «комитет» Комитет государственной безопасности.
КГБ.
13 марта 1954 года Хрущёв подписал постановление ЦК КПСС о создании КГБ. На должность главы КГБ Хрущёв двинул Героя Советского Союза генерал-полковника Серова Ивана Александровича. Человека из своей команды. Старого приятеля еще с сентября 1939 года, еще со времен работы в Киеве.
Тот, кто не верит в возможность Мировой революции, тот, кто выражает примиренческие и пораженческие настроения, кто не согласен с нашей идеологией, тот теперь будет иметь дело с организацией по имени КГБ.
Ключевой момент
Жуков вмешивается в битву за власть, предлагая Хрущёву на практике доказать возможность победы СССР в ядерной войне.
Но все же этих мер для свержения Маленкова и всех, кто разделял его взгляды, было явно не достаточно. И тогда в битву титанов вмешался Маршал Советского Союза Жуков Георгий Константинович. 12 марта 1954 года, в день выступления Маленкова перед избирателями, Жуков позвонил Хрущёву и попросил принять и выслушать.
Встреча состоялась на следующий день, 13 марта 1954 года, сразу после того, как Хрущёв подписал постановление о создании КГБ и решение о публикации сталинского учебника «Исторический материализм», рассказывающего о неминуемой победе Мировой революции, которая начнется как следствие третьей мировой войны.
Жуков доложил Хрущёву, что на посту первого зама министра обороны времени не терял, что сделано многое, что готов на практике — в ходе учений — доказать возможность победы Советского Союза в ядерной войне. Для завершения подготовки требуется ровно полгода.
Время и полномочия для завершения подготовки Жуков получил.
Боевая подготовка в 128-м Гумбинненском стрелковом корпусе 28-й армии Белорусского военного округа в первой половине 1954 года. — Грандиозная переброска личного состава и техники на Тоцкий полигон.
1
На рассвете 13 июля 1954 года в 5 часов 41 минуту 128-й Гумбинненский стрелковый корпус 28-й армии Белорусского военного округа был поднят по боевой тревоге. В цитадель Брестской крепости были вызваны командиры и начальники штабов двух дивизий, одной бригады и всех шестнадцати полков, как прямо подчиненных командиру корпуса, так и входящих в состав дивизий.
В те годы крепость служила местом расквартирования командного пункта и штаба стрелкового корпуса, узла связи, боевых и обеспечивающих частей и подразделений, корпусных и дивизионных складов, госпиталя, ремонтной базы, гауптвахты, хранилищ боевой техники. Во время минувшей войны оборона Брестской крепости могла бы стать примером несгибаемого мужества и символом героизма советских солдат. Вместо этого она стала одним из самых постыдных эпизодов войны, в котором трагические последствия преступлений власти высветились с особой режущей яркостью.
Со времени окончания войны не прошло и десяти лет, и срам так называемой «обороны Брестской крепости» еще не забылся. Потому о том, что случилось здесь летом 1941 года, не принято было вспоминать. Время передернуть карту еще не пришло, и к тому моменту никто еще не додумался чудовищный позор именовать героическим подвигом. Никому в голову не приходило сооружать тут монументы, зажигать вечный огонь, открывать музей, вести сюда толпы молодых восторженных патриотов.
В 1954 году крепость была просто огромным стационарным военным лагерем, вроде римского, переполненного войсками, боевой техникой, боеприпасами и другими запасами, необходимыми для ведения яростных наступательных операций. Сотни казематов цитадели и два кольца фортов, которые опоясывали центральную часть сверхмощного фортификационного ансамбля, использовались в качестве казарм для личного состава и хранилищ оружия. Штаб корпуса располагался в казарме на центральном острове. Выходишь из командирского кабинета, и попадаешь в изгибающийся, уходящий куда-то за множество изломов коридор с кирпичными сводами, как в замках прусских крестоносцев.
Дверь командирского кабинета распахнулась. Первый зам рявкнул: «Товарищи офицеры!»
Вскочили генералы, полковники, подполковники. Командир корпуса генерал-лейтенант Чиж Владимир Филиппович хлопнул дверью. Это ничего хорошего не предвещало.
Снял генерал фуражку — голова почему-то наголо острижена, обрита, одеколоном благоухает. В какой-нибудь другом корпусе этому бы удивились. Но в 128-м стрелковом корпусе давно ничему не удивлялись. Окинул командир корпуса хмурым взглядом тех, кого ему в случае войны предстояло вести в бои и сражения, рыкнул, как ротный старшина:
— В колонну по три… СТАНОВИСЬ!
Давненько генералам, полковникам и подполковникам таких команд выполнять не приходилось. Но выстроились быстро — стремительное, четкое выполнение таких команд каждый еще в юности отработал и навсегда запомнил на уровне инстинктов. Получилось нечто вроде полнокровной танковой роты — 49 человек: заместители командира корпуса, начальники артиллерии, штаба корпуса, тыла, за ними командиры двух дивизий и одной бригады с начальниками своих штабов, дальше — командиры полков, еще дальше — начальники полковых штабов.
— На ле…ВО!
Повернулась рота, грохнув каблуками, превратившись из колонны по три в развернутый строй из трех шеренг.
— Первая шеренга! Пять шагов вперед… Шагом… МАРШ!!! Кру…ГОМ! На табуретки САДИСЬ!!!
Растворилась другая дверь, и звонко чеканя шаг, вошел комендантский взвод. Все — в белых халатах, явно в госпитале позаимствованных. В комендантский взвод солдатиков известно каких отбирают. Все красавцы молодые, великаны удалые, все равны как на подбор. У каждого в левой руке — чистая простыня. В правой — черный цилиндр, объемом с бутылку «Столичной», ладонь еле обхватывает На хвостах цилиндров — длинные шнуры.
— Стричь наголо, «под Котовского».
Цилиндры черные оказались электрическими машинками, о которых давно слухи ходили, но в глаза это чудо электротехники пока еще никто не видел. Все у командира корпуса подготовлено заранее: табуреток в достатке на одну шеренгу, кабели проложены так, что все машинки разом током обеспечены. Заиграли, загудели чудо-машинки, посыпались на пол смоляные кудри. Один солдатик, на то специально поставленный, веничком черные, белые, рыжие волосы с пола метет, другой с флаконом «Шипра» по рядам бегает, грушу резиновую накачивает, стриженных полководцев шипящей струей освежает.