— Есть еще один препарат, являющийся L-изомером того же вещества. L-изомер называется левометорфаном и обладает мощным наркотическим действием, которое примерно в пять раз превосходит действие морфина. Отличить один изомер от другого можно только с помощью оптического прибора, поляриметра. Декстрометорфан отклоняет свет вправо, тогда как левометорфан — влево.
— Другими словами, без этой штуковины два лекарства не различишь, — заключил Марино.
— По крайней мере, при проведении обычных токсикологических тестов это невозможно. Левометорфан легко спутать с декстрометорфаном, потому что у них одинаковый состав. Единственное отличие состоит только в том, что они по-разному отклоняют свет. То же наблюдается и в случае с D-сахарозой и L-сахарозой. Они тоже отклоняют свет в противоположных направлениях, хотя структурно обе являются дисахаридами. D-сахароза — обычный столовый сахар, а L-сахароза никакой питательной ценности для человека не имеет.
— Не уверен, что дошло, — признался Марино, потирая глаза. — Если они одинаковые, то почему разные?
— Представь, что декстрометорфан и левометорфан — близнецы. Люди они разные, но выглядят одинаково. Только у одного рабочая рука правая, а у другого левая. Один практически безвреден, другой вполне может убить. Ну как, понял?
— Вроде бы. И сколько надо принять этого левометорфана, чтобы отправиться в мир иной?
— Думаю, мисс Харпер хватило бы тридцати миллиграммов. Или пятнадцати двухмиллиграммовых таблеток.
— Допустим, она их приняла. Что дальше?
— А дальше глубокая кома и смерть.
— Как, по-твоему, она знала всю эту ерунду про изомеры?
— Не исключено. Нам известно, что у нее был рак. Мы также можем подозревать, что мисс Харпер хотела скрыть самоубийство. На это указывает расплавленный пластик в камине и пепел чего-то еще, что она сожгла перед смертью. Возможно, сироп от кашля оставлен на полке специально для того, чтобы сбить нас со следа. Так что в общем-то я и не удивилась, когда тесты показали наличие декстрометорфана.
Родственников у Стерлинг Харпер не было, друзей — в лучшем случае — мало, и она не произвела на меня впечатление бывалой путешественницы. Узнав о ее недавней поездке в Балтимор, я сразу же подумала о больнице Джонса Хопкинса с прекрасной онкологической клиникой, считающейся одной из лучших в мире. Несколько коротких звонков по телефону подтвердили мое предположение: мисс Харпер действительно периодически посещала клинику, где у нее брали анализы крови и костного мозга. Такие анализы проводят обычно при онкологическом заболевании, которое она тщательно от всех скрывала. Потом я получила данные анализов, и разрозненные кусочки мозаики заняли вдруг свои места. В нашей лаборатории поляриметра не было, и провести тест на левометорфан мы не могли. К счастью, доктор Исмаил из балтиморской клиники обещал оказать помощь, если я доставлю ему необходимые образцы.
Было около семи, и мы подъезжали к границе округа Колумбия. Тянувшиеся за окном леса и болота сменились вдруг городскими постройками, между деревьями мелькнул белым пятном Мемориал Джефферсона. Высокие офисные здания так близко подходили к железнодорожному полотну, что за безукоризненно чистыми стеклами окон можно было рассмотреть цветы в горшочках и абажуры на лампах. Потом поезд вильнул и, как крот в нору, устремился в туннель под Моллом.
Доктора Исмаила мы отыскали в фармакологической лаборатории онкологической клиники. Я открыла сумку и поставила на стол пенопластовый ящик.
— Здесь те образцы, о которых мы говорили? — с улыбкой спросил он.
— Да. Они заморожены. Мы к вам прямиком с вокзала.
— Что ж, если концентрация достаточная, я смогу дать ответ через день-два.
— А что вы собираетесь с ними делать? — полюбопытствовал Марино, оглядывая лабораторию, которая, на мой взгляд, ничем не отличалась от остальных.
— Все просто, — снисходительно ответил доктор Исмаил. — Сначала получим экстракт содержимого желудка. Это самая трудная и продолжительная часть исследования. Потом поместим экстракт в поляриметр, с виду похожий на обычный телескоп, только с поворотными линзами. Смотрим в окуляр и крутим объектив. Вправо и влево. Если в представленном образце содержится декстрометорфан, луч будет отклоняться вправо и свет в поле кадра становиться ярче по мере вращения объектива вправо. В случае с левометорфаном все будет наоборот.
Найдя в лице Марино внимательного слушателя, доктор объяснил, что левометорфан используется как сильное болеутоляющее средство, которое выписывают почти всем больным раком. Поскольку лекарство разработали здесь, клиника с целью изучения терапевтического диапазона вела учет всех пациентов, получавших его по рецепту.
— Мисс Харпер приезжала к нам каждые два месяца. Мы проводили анализ костного мозга и крови и каждый раз обеспечивали ее запасом лекарства, что составляло около двухсот пятидесяти таблеток по два миллиграмма каждая. Давайте посмотрим… — Доктор Исмаил разгладил страницы толстого журнала. — Так… Последний раз она приезжала к нам двадцать восьмого октября. У нее должно было остаться по меньшей мере семьдесят пять, а то и сто таблеток.
— Мы их не нашли, — сказала я.
— Жаль. Очень жаль. — Он поднял голову и посмотрел на меня грустными глазами. — Все шло хорошо. Она отлично держалась. Очень приятная женщина. Я всегда с удовольствием общался и с ней, и с ее дочерью.
Мы с Марино переглянулись.
— Вы сказали, с дочерью? — спросила я после паузы.
— Мне так показалось… Молодая женщина. Блондинка…
— Она была с мисс Харпер в последний раз? — перебил его Марино. — В конце октября?
Доктор Исмаил наморщил лоб.
— Нет. По крайней мере, в клинике я ее не видел. Мисс Харпер была одна.
— Сколько лет мисс Харпер приезжала сюда?
— Точно не помню, нужно посмотреть регистрационную карту. Но не меньше двух лет.
— И эта молодая женщина всегда ее сопровождала?
— Вначале не всегда, но последний год, насколько я помню, они всегда приходили вместе. Кроме того, октябрьского визита. Должен признать, на меня это произвело сильное впечатление. Приятно, когда больной получает такую поддержку со стороны родственников. К сожалению, чаще случается иначе.
— Где останавливалась мисс Харпер, когда приезжала в Балтимор? — спросил Марино.
— Большинство наших пациентов останавливаются в расположенных поблизости отелях, но мисс Харпер особенно нравилась бухта.
Нервное напряжение и недостаток сна сказались на быстроте моей реакции.
— А вы не знаете, в каком отеле? — не отставал Марино.
— Нет. Даже не представляю.
У меня перед глазами как будто вспыхнули обрывки отпечатанных на белых завитках пепла слов.
— Извините, доктор Исмаил, у вас есть телефонный справочник?