— Советую заказать их фирменный суп, — говорит доктор Ланье.
Его мобильный издает тонкий однотонный звук пятой симфонии Бетховена.
— Когда ты, наконец, сменишь эту мелодию, — ворчит Эрик.
— Ланье, — произносит он в трубку. Несколько секунд слушает, все больше хмурясь и с тревогой глядя на Эрика. — Сейчас будем.
— Поехали, — говорит он. — Еще одна.
От аэропорта Батон-Руж до озера Морепа тянется однообразная болотистая местность со множеством заводей и речушек, от которых Люси становится не по себе.
Даже с надувными баллонетами здесь почти невозможно совершить аварийную посадку. Сможет ли кто-нибудь их тут найти? Хороший вопрос. Люси заставляет себя не думать об отвратительных опасных рептилиях, которые обитают в этих темных зловещих водах, на илистых берегах, прячутся в тени поросших мхом кипарисов. В багажном отделении у нее всегда с собой чемоданчик с вещами, необходимыми при аварийной ситуации. Рация, питьевая вода, белковые добавки, спрей от насекомых.
Сквозь сплошную стену деревьев то и дело виднеются стаи уток или рыбацкая хижина. Люси специально летит медленно и спускается ниже, чтобы разглядеть хоть какое-нибудь присутствие человека. В некоторых местах проходы такие узкие, что проплыть там может только маленькая лодка, с высоты они кажутся Люси тонкими сосудами на огромном теле мрачной реки.
— Видишь внизу аллигаторов? — спрашивает она Марино.
— Я не смотрю на аллигаторов. Там внизу ничего нет.
Наконец заводи превращаются в реки, на горизонте появляется едва различимая голубая полоса, они приближаются к цивилизации. Погода для прогулки по воде стоит отличная: день не слишком облачный, природа благоухает. Внизу можно заметить множество лодок, рыбаки и отдыхающие задирают головы, смотрят на вертолет. Люси осторожна, летит не слишком низко, чтобы не демонстрировать излишний интерес к этим местам. Просто вертолет куда-то летит. Люси поворачивает на восток и высматривает Блайнд-ривер, попросив Марино тоже смотреть.
— Знаешь, почему эту реку так называют? — говорит он. — Потому что ее ни черта не видно.
Чем дальше они летят на восток, тем больше попадается рыбацких хижин. Большинство из них обитаемы, к ним пришвартованы лодки. Люси замечает канал, поворачивает на юг и следует по его извилистому руслу, которое вскоре превращается в реку и, наконец, теряется в водах озера. Под ними от реки разбегаются многочисленные каналы, над которыми и кружит Люси, сбросив высоту. Но ни одной рыбацкой хижины не видно.
— Если это Талли привязал крючок с рукой, — говорит Люси, — тогда у меня такое чувство, что он должен прятаться где-то поблизости.
— Черт, если ты права, и мы будем тут кружить, он точно нас заметит, — отвечает Марино.
Люси поворачивает назад, следя за тем, чтобы не задеть антенну и не дай бог не залететь на территорию завода. Вдалеке она замечает несколько оранжевых вертолетов береговой охраны, которые с недавнего времени стали обеспечивать внутреннюю безопасность страны. Их задача — предотвращение террористических актов. Пролететь над нефтеперерабатывающим заводом считается сегодня очень неосмотрительным, а влететь в антенну, расположенную на трехсотметровой высоте, и того хуже. Люси сбросила скорость до девяноста узлов. Она не торопится возвращаться в аэропорт, ее терзает мыслью о том, не пора ли сказать Марино правду.
Ей не придется смотреть ему в глаза сейчас, когда они в воздухе и нужно внимательно следить за тем, чтобы не врезаться во что-нибудь. Внутри у нее все переворачивается, сердце яростно колотится.
— Не знаю, как тебе сказать, — начинает она.
— Тебе не надо ничего говорить, — отвечает Марино. — Я все знаю.
— Откуда? — Люси сбита с толку и напугана.
— Я же детектив, так? Шандонне послал два письма в конверте Национальной Академии Юстиции, одно тебе, другое мне. Ты мне свое так и не показала, сказала, что там полный бред. Я мог бы настоять, но что-то удерживало меня. Потом вы с Руди исчезаете, а через несколько дней выясняется, что Рокко мертв. Я хочу знать одно — Шандонне действительно написал, где найти Рокко и дал вам достаточно доказательств, чтобы Интерпол объявил его в розыск?
— Да. Я не показывала тебе письмо, боялась, что ты сам поедешь в Польшу.
— Зачем?
— А как ты думаешь? Если бы ты нашел его в этой гостинице, столкнулся бы с ним лицом к лицу, заглянул бы в глаза тому, кем он был... Что бы ты сделал?
— Наверное, то же самое, что и вы, — произносит Марино.
— Я могу тебе все рассказать.
— Не хочу.
— Возможно, ты не смог бы это сделать сам, Марино. И слава богу, что не сделал. Он был твоим сыном, и где-то в глубине души ты любил его.
— Знаешь, что самое страшное? — отвечает он. — Что это не так.
Уже в метре от входной двери можно заметить первую каплю крови, маленькую круглую точку с неровными краями, словно зазубринами у ножа.
Под углом в девяносто градусов, думает Скарпетта. Капля крови при столкновении с поверхностью сохраняет практически идеально круглую форму, если она летит по прямой, под углом в девяносто градусов.
— Она стояла, — говорит Скарпетта. — Или кто-то стоял.
Она медленно переводит взгляд на следующую каплю крови на терракотовом кафельном полу. Напротив дивана, прямо возле ковра — лужа крови, в которой отпечатался нечеткий след ботинка, словно человек, наступивший туда, поскользнулся. Скарпетта подходит ближе, внимательно изучает засохшую темно-красную каплю, затем смотрит на доктора Ланье. Он подходит ближе, и Скарпетта показывает на почти неразличимый частичный отпечаток ботинка, след подошвы напоминает ей детский рисунок океанских волн.
Эрик начинает фотографировать.
Следы борьбы видны на диване и стеклянном журнальном столике, немного перекошенном. Ковер под ним задрался, на противоположной стене видны следы удара.
— Отпечатки волос, — Скарпетта показывает на кровавый паутинчатый рисунок на светло-розовых обоях.
Дверь открывается, и входит молодой полицейский с темными редеющими волосами. Он переводит взгляд с доктора Ланье на Эрика, и, наконец, останавливается на Скарпетте.
— Кто она? — спрашивает он.
— Начнем с того, кто вы? — обращается к нему доктор Ланье.
Голос полицейского звучит угрожающе, видно, что он не в духе, его взгляд блуждает где-то за их спинами.
— Детектив Кларк из Закари, — он замахивается на муху огромной рукой в медицинской перчатке. — Меня перевели на расследования в прошлом месяце, — прибавляет он. — Поэтому я не знаю, кто она, — он снова кивает на Скарпетту которая неподвижно стоит у стены.
— Консультант, — отвечает доктор Ланье. — Если вы не слышали о ней, то все еще впереди. А теперь расскажите, что тут произошло. Где тело и кто им занимается?