Последним в борстлаповской папке лежал инвентарный перечень предметов, найденных полицией в кабинете ван Хеердена в разведуправлении. Комиссар Борстлап присовокупил ироническое замечание, что в данном случае никак нельзя гарантировать, что ванхеерденовское начальство не изъяло бумаги и вещи, которые, по их мнению, не должны попасть в руки полиции. Схееперс рассеянно скользил взглядом по строчкам: пепельницы, рамки с фотоснимками родителей, несколько литографий, стойка для ручек, календари, бювары. Он уже хотел отложить перечень — и вдруг замер. Борстлап включил в список маленькую статуэтку — антилопа из слоновой кости. Очень ценная, старинная, пометил Борстлап.
Схееперс положил записку на стол и набрал на клавиатуре слово антилопа. Компьютер вновь потребовал правильный пароль. Подумав, Схееперс набрал: куду. Опять отрицательный ответ. Он снял трубку и позвонил жене:
— Мне нужна твоя помощь. Достань энциклопедию животных и открой раздел об антилопах.
— Чем ты там занимаешься? — удивилась Юдифь.
— В частности, я должен изложить свои соображения насчет роста поголовья наших антилоп, — соврал он. — Вот и хочу удостовериться, что учел все породы.
Она сходила за книгой, прочитала нужные сведения, потом спросила:
— Когда тебя ждать?
— Либо очень скоро, либо очень поздно, — ответил он. — Я позвоню.
Положив трубку, он сразу понял, какое слово ван Хеерден выбрал как пароль. Разумеется, если статуэтка в инвентарном списке была той самой путеводной нитью.
Спрингбок, подумал он. Наш национальный символ. Неужели так просто?
Он медленно ввел это слово в компьютер, по-английски, секунду помедлив перед последней буквой. Компьютер отозвался тотчас. Отрицательный ответ.
Другой вариант, подумал он. То же слово. Но на африкаанс. И написал: Spriengboek.
Монитор мигнул. А затем на экране возник перечень файлов, записанных на дискете.
Удача! Он проник в мир ван Хеердена.
Схееперс заметил, что даже взмок от волнения. Радость преступника, вскрывшего банковский сейф, подумал он.
И он начал читать информацию на экране. В итоге к восьми вечера, полностью ознакомившись с обширными текстовыми файлами, он сделал два вывода. Во-первых, вне всякого сомнения, ван Хеердена убили по причинам, связанным с его работой. Во-вторых, предчувствие надвигающейся опасности было вполне оправданно.
Схееперс откинулся на спинку стула, расправил плечи.
И поежился.
Ван Хеерден вел записи на дискете холодно, трезво и точно. И теперь он понимал, что в душе ван Хеердена царил глубочайший разлад. Все то, что он обнаружил в связи с подозрением о заговоре, усилило давнее ощущение, что его жизнь, жизнь бура, построена на лжи. Проникая в глубь реальности заговорщиков, он проникал и в глубь собственной жизни. Мир разрозненных страниц и мир холодной, трезвой точности существовали внутри одного и того же человека.
В каком-то смысле, подумал Схееперс, ван Хеерден так или иначе был на грани гибели.
Схееперс встал, подошел к окну. Вдали завыли полицейские сирены.
Во что же мы верили? — думал он. В то, что наши мечты о неизменности мира сбудутся? Что черные африканцы удовлетворятся мелкими уступками? Хотя эти уступки ничего по сути не меняют?
Его вдруг захлестнуло чувство стыда. Да, конечно, он был одним из новых буров, одним из тех, кто не считал де Клерка предателем, но своей пассивностью и он, и его жена Юдифь по большому счету способствовали продолжению расистской политики. Он тоже нес в себе царство мертвых, о котором писал ван Хеерден. Он тоже виновен.
Молчаливое согласие заговорщики как раз и заложили в основу своих планов. Они рассчитывали на его привычную пассивность. На его безмолвную благодарность.
Он вернулся к компьютеру.
Ван Хеерден выяснил очень много. И на те выводы, какие Схееперс мог теперь сделать и на следующий же день сообщить президенту де Клерку, глаза закрыть невозможно.
Заговорщики намереваются убить Нельсона Манделу, лидера черных африканцев. В последние дни перед смертью ван Хеерден отчаянно старался ответить на главный вопрос: когда и где? Выключив компьютер в последний раз, он еще не имел ответа. Но по некоторым признакам можно было предположить, что произойдет это в ближайшем будущем, во время одного из публичных выступлений Манделы, при большом стечении народа. Ван Хеерден составил список возможных мест и дат на ближайшие три месяца. В частности, там упоминались Дурбан, Йоханнесбург, Соуэто, Блумфонтейн, Капстад и Ист-Лондон с соответствующими датами. Где-то за пределами ЮАР профессиональный киллер готовился к покушению. Ван Хеерден сумел установить, что за спиной убийцы стоят отставные офицеры КГБ. Но и здесь было много неясностей.
В конце концов оставалось самое главное. Георг Схееперс еще раз перечитал раздел, где ван Хеерден пытался аналитическим путем выйти на средоточие заговора. Он говорил о некоем Комитете. О некоем круге людей, представителей основных мощных бурских группировок ЮАР. Но имен у ван Хеердена не было. Единственные имена, какие он назвал, были — Ян Клейн и Франц Малан.
Георг Схееперс догадывался, что Хамелеон — это Ян Клейн. Но шифра для Франца Малана он не нашел.
Этих двоих ван Хеерден явно считал главными фигурантами и, сосредоточив на них внимание, предполагал, что сумеет вычислить остальных заговорщиков, структуру заговора и его задачи.
Государственный переворот, написал ван Хеерден в конце последнего файла, заполненного за два дня до гибели. Гражданская война? Хаос? На эти вопросы он не ответил. Он их только поставил.
Но была еще одна запись, сделанная в тот же день, в то воскресенье, когда он лег в клинику.
На следующей неделе, написал ван Хеерден. Продолжить. Безёйденхаут, 559.
Вот что он завещал мне сделать, подумал Георг Схееперс. Вот что сделал бы он сам. Теперь продолжить предстоит мне. Но о чем идет речь? Безёйденхаут — это район Йоханнесбурга, а цифры — наверняка адрес какого-то дома.
Внезапно он почувствовал, что очень устал и очень встревожен. Ответственность, которую на него возложили, оказалась куда большей, чем он рассчитывал.
Он выключил компьютер, запер дискеты в сейф. Было уже девять. На улице стемнело. Полицейские сирены выли не переставая, как гиены, незримо подстерегающие в ночи.
Схееперс вышел из безлюдного здания прокуратуры и зашагал к своей машине. Сел за руль и совершенно бессознательно поехал на восточную окраину, в Безёйденхаут. Искал он недолго. Дом под номером 559 располагался возле парка, который дал название всему району. Он остановил машину на улице, заглушил мотор, погасил фары. Белый дом из глазурованного кирпича. В окнах за шторами горел свет. На дорожке автомобиль.
От усталости и тревоги он был не в силах думать о том, как поступить дальше. Сначала нужно как следует осмыслить события этого долгого дня. Ему вспомнилась львица, неподвижно лежавшая у реки. Вспомнилось, как она встала и направилась к ним. Хищник рвет нас на части, подумал он.