Он включил дворники и поехал домой. Город опустел, словно люди приготовились держать осаду против наступающей бури. Комиссар остановился на заправке и купил вечернюю газету. Затем припарковал машину на Мариягатан, улице, где он жил, и поднялся к себе в квартиру. Он собирался принять ванну и приготовить ужин. А прежде чем лечь спать, позвонить отцу, который жил в маленьком домике неподалеку от местечка Лёдеруп. С тех пор как год назад отец в состоянии сильного помутнения рассудка ушел из дома в одной пижаме, Курт Валландер взял за правило звонить ему каждый день. Он считал, что делает это скорее для самого себя, чем для отца. Ведь его постоянно мучила совесть из-за того, что он редко навещает старика. После того прошлогоднего случая пришлось найти для него помощницу по хозяйству. Это несколько подняло отцу настроение — а то порой оно делалось невыносимым. Но Валландер все равно угрызался, что уделяет ему слишком мало времени.
Он принял ванну, приготовил омлет, позвонил отцу и собрался лечь спать. Прежде чем опустить жалюзи на окне спальни, посмотрел на улицу. Порывистый ветер раскачивал одинокий уличный фонарь. Перед глазами кружились редкие снежинки. Термометр показывал минус три градуса. Может, буря ушла дальше на юг? Он опустил потрескивающие жалюзи и лег под одеяло. И вскоре уснул.
На следующий день он проснулся отдохнувшим и в четверть восьмого уже входил в свой кабинет. За исключением нескольких незначительных дорожно-транспортных происшествий, ночь прошла на удивление спокойно. Буря прекратилась, так и не успев начаться. Валландер отправился в столовую, кивнул двум усталым дорожным патрульным, склонившимся над чашками, и налил себе кофе в пластиковую кружку. Едва проснувшись, он решил посвятить этот день написанию нескольких рапортов, которые давно уже ждали своей очереди. Одно из дел касалось нанесения тяжких телесных повреждений, в котором были замешаны несколько поляков. Как всегда, один кивал на другого. И не было ни одного толкового свидетеля, который мог бы дать четкие показания. Но рапорт составить необходимо, хотя Валландер и понимал, что не сможет никого привлечь к ответственности за выбитую в порыве гнева челюсть пострадавшего.
В половине одиннадцатого он отодвинул от себя последний рапорт и отправился за новой порцией кофе. Когда он возвращался, в кабинете зазвонил телефон.
Сняв трубку, он услышал голос Мартинссона.
— Помнишь насчет плота? — спросил он.
Валландер напрягся, прежде чем понял, о чем речь.
— Человек, который звонил, оказался прав, — сказал Мартинссон. — Около Моссбюстранда к берегу прибило резиновый плот, и на нем два трупа. Его заметила женщина, гулявшая с собакой. Она позвонила нам в полной истерике.
— Когда она позвонила?
— Только что, — ответил Мартинссон. — Секунд тридцать назад.
Через две минуты Валландер уже мчался в западном направлении вдоль побережья к Моссбюстранду. Он ехал на своем «пежо». Впереди в полицейской машине с включенными сиренами ехали Петерс и Нурен. Дорога шла вдоль самого берега, и Валландер поежился, глядя на накатывающие холодные волны. В зеркале заднего обзора он видел карету «скорой помощи» и позади еще одну полицейскую машину, в которой ехал Мартинссон.
На пляже Моссбюстранда не было ни единого человека. Киоски закрыты щитами, пустые качели со скрипом раскачивались на ветру. Когда Валландер вышел из машины, холодный ветер ударил ему в лицо. На вершине поросшего травой холма, на склоне, обращенном к морю, стояла одинокая человеческая фигурка и размахивала рукой. Рядом с ней рвалась с поводка собака. Валландер прибавил шагу. Как обычно в таких случаях, на душе у него было неспокойно, Никогда он не научится хладнокровно смотреть на человеческие трупы, никогда не сможет привыкнуть к смерти. Мертвые, как и живые, каждый раз разные.
— Там! — прокричала женщина истерическим голосом.
Валландер посмотрел туда, куда она указывала рукой. У берега покачивался красный спасательный плот. Он застрял между камнями рядом с мостками.
— Подождите здесь, — сказал он женщине.
Потом, споткнувшись, побежал вниз по склону и пересек пляж. Взойдя на мостки, он заглянул внутрь плота. Там лежали два мертвых человека, бледные, обхватившие друг друга руками. Валландер постарался твердо зафиксировать увиденное в памяти. За многие годы работы в полиции он усвоил, что первое впечатление всегда самое важное. Как правило, труп — последнее звено в длинной, запутанной цепочке событий. Иногда эту цепочку удавалось разглядеть с самого начала.
Мартинссон, обутый в сапоги, зашел в воду и вытащил плот на берег. Затем сел на корточки и стал рассматривать трупы. Водители «скорой помощи» с унылым видом стояли в стороне рядом с носилками, ежась от холода. Валландер поднял голову и увидел, как Петерс успокаивает рыдающую женщину. Хорошо еще, что плот не оказался на берегу летом, когда здесь играют и купаются дети! То, что предстало его глазам, было отвратительно. Трупы уже начали разлагаться, и специфический запах ощущался даже при сильном ветре.
Валландер вынул из куртки пару резиновых перчаток и начал осторожно осматривать карманы жертв. Но ничего не обнаружил. Однако когда он осторожно отвернул борт пиджака одного из мужчин, то увидел на белоснежной рубашке запекшуюся кровь. Валландер поднял глаза на Мартинссона.
— Это не несчастный случай, — сказал он, — а убийство. Этот человек, во всяком случае, был застрелен прямо в сердце.
Он поднялся и сделал несколько шагов в сторону, чтобы Нурен мог сфотографировать плот.
— Что ты думаешь об этом? — спросил Валландер у Мартинссона.
Тот покачал головой:
— Не знаю.
Валландер обошел плот кругом, рассматривая мертвых. Светловолосые, обоим едва за тридцать. Судя по рукам и одежде, они вряд ли занимались физическим трудом. А чем тогда? Почему их карманы совершенно пусты? Он ходил вокруг плота кругами, время от времени перебрасываясь парой слов с Мартинссоном. Через полчаса он решил, что изучил все. Техники-криминалисты уже принялись за тщательный осмотр находки. Над плотом разбили маленькую пластиковую палатку. Петерс закончил съемку, все замерзли и собрались уезжать. Валландер задумался: а что сказал бы об этом Рюдберг? Заметил бы он что-нибудь, что ускользнуло от него? Комиссар сел в свою машину и завел мотор, чтобы согреться. Море было серым, в голову не приходило ни одной мысли. Кем же были эти двое?
Через несколько часов, когда Валландер промерз настолько, что уже дрожал, он наконец кивнул санитарам «скорой помощи», и те подбежали с носилками. Им пришлось разъединить руки мертвецов и разнять их тела. Когда трупный запах выветрился, Валландер осмотрел сам плот. И не обнаружил ничего, даже весел. Он перевел взгляд на море, будто ответ на его вопросы таился где-то у горизонта.
— Расспроси женщину, которая обнаружила плот, — велел он Мартинссону.
— Уже расспросил, — удивленно ответил Мартинссон.
— Хорошенько расспроси, — добавил Валландер. — На таком ветру толком не поговоришь. Отведи ее в полицию. А Нурен пусть проследит, чтобы плот доставили в том же виде, что сейчас. Скажи ему.