«Почему он не рассказывает подробнее о месте преступления, — не понимал комиссар. — Почему Байба Лиепа хочет встретиться со мной втайне? Когда позвонят и спросят господина Экерса, вы должны спуститься вниз. Зачем меня вообще вызывали в Ригу?»
Ему снова, как и утром, стало не по себе. Наверное, причина в том, что он приехал из-за границы и страна ему незнакома. Работа следователя состоит в том, чтобы анализировать ту реальность, частью которой является он сам. А в этой стране он совершенно чужой. Может, ему удастся внедриться в эту чуждую обстановку в роли господина Экерса? В качестве шведского полицейского Курта Валландера он тут бесполезен.
Он вернулся к машине.
— Я хотел бы изучить ваш рапорт, — сказал он полковнику. — Результаты вскрытия, осмотр места преступления, фотографии.
— Я распоряжусь, чтобы все материалы для вас перевели, — ответил Мурниерс.
— Возможно, с устным переводчиком будет быстрее, — предположил Валландер. — Сержант Зидс прекрасно говорит по-английски.
Мурниерс улыбнулся отстраненной улыбкой и зажег новую сигарету.
— Вы торопитесь, — сказал он. — Вам хочется быстрее. Конечно, сержант Зидс может перевести для вас рапорты.
Вернувшись в Управление внутренних дел, они зашли за ширму и смогли наблюдать через зеркальное стекло за полковником Путнисом и тем, кого он допрашивал. Комната, где велся допрос, была пустой и холодной. В ней стоял только маленький деревянный стол и два стула. Полковник Путнис снял китель. Человек, сидевший напротив него, был небрит и выглядел изможденным. Он медленно отвечал на вопросы Путниса.
— Это займет некоторое время, — задумчиво произнес Мурниерс. — Но рано или поздно мы узнаем правду.
— Какую правду?
— Верны наши подозрения или нет.
Пройдя по лабиринту коридоров, они вернулись в кабинет Мурниерса, и полковник показал Валландеру маленькую комнату в том же коридоре.
Сержант Зидс принес папку с документами дела о расследовании обстоятельств смерти майора Лиепы. Прежде чем оставить Валландера наедине с Зидсом, полковник Мурниерс обменялся с сержантом парой слов по-латышски.
— Байба Лиепа прибудет на допрос в два часа, — сказал Мурниерс.
Валландер испугался. Вы выдали меня, господин Экерс. Зачем вы это сделали?
— Я имел в виду всего лишь разговор, — поправил он, — а не допрос.
— Мне следовало употребить другое слово, — согласился Мурниерс. — Но позвольте добавить, что вдова майора была очень рада, узнав, что встретится с вами.
Мурниерс ушел, и за два часа Зидс перевел все документы из обеих папок. Валландер разглядывал нечеткие фотографии мертвого тела. Ощущение того, что нечто важное ускользнуло от него, только усилилось. Поскольку Валландер знал, что ему лучше думается, когда он занят каким-то делом, он попросил сержанта отвезти его в магазин, чтобы купить кальсоны. «Long underpants», — произнес он, и сержант посмотрел на него с недоумением. Когда комиссар в компании Зидса оказался в одном из выбранных сержантом магазинов готовой одежды, ситуация показалась ему просто абсурдной. Все выглядело так, словно он покупал кальсоны под конвоем. Зидс выступал его переводчиком и настоял, чтобы Валландер примерил кальсоны до закрытия магазина. Валландер купил две пары кальсон, которые ему завернули в коричневую бумагу и перевязали веревкой. Выйдя на улицу, он предложил поехать куда-нибудь перекусить.
— Но только не в гостиницу «Латвия», — добавил он. — Куда угодно, только не туда.
Сержант Зидс свернул с широкого проспекта и поехал по тесным улочкам старого города. Валландеру показалось, будто он попал еще в один лабиринт, из которого сам никогда бы не выбрался.
Ресторанчик, в который его привез сержант, назывался «Сигулда». Валландер взял себе омлет, а Зидс предпочел тарелку супа. Воздух был спертый, пропитанный табачным дымом. Когда они пришли, все места были заняты, но сержант приказал официантке найти для них столик.
— В Швеции такое было бы невозможно, — удивился Валландер, когда они принялись за еду. — Чтобы полицейский пришел в ресторан и потребовал для себя столик, когда все места заняты.
— А у нас возможно, — невозмутимо ответил Зидс. — С милицией здесь стараются ладить.
Валландера задел его тон. Сержант был еще слишком молод, чтобы позволять себе подобное высокомерие.
— Я бы хотел, чтобы впредь мы не шли без очереди, — сказал комиссар.
Сержант удивленно поднял на него глаза.
— Тогда нам ничего не достанется, — ответил он.
— Но в ресторане гостиницы «Латвия» всегда свободно, — коротко заметил Валландер.
К двум часам они вернулись в Управление внутренних дел.
Во время обеда шведский полицейский молчал и думал, что же не сходится в той картине, которая предстала ему из переведенных рапортов. И пришел к выводу, что все дело в их излишней полноте. Словно они были написаны с четкой целью: исчерпывающе ответить на все вопросы. Раньше ему не приходилось копаться в собственных мыслях, и он даже стал сомневаться в своей способности рассуждать. Уж не ищет ли он черную кошку там, где ее нет?
Мурниерс уже ушел из своего кабинета, а Путнис все еще вел допрос. Сержант Зидс отправился встретить Байбу Лиепу, и Валландер остался один в отведенном ему кабинете.
Он подумал, нет ли здесь подслушивающих устройств. Не наблюдает ли кто за ним сквозь зеркальное окно? Чтобы продемонстрировать доверчивость, он развернул сверток, снял брюки и надел кальсоны. Он лишь успел заметить, что изнутри кальсоны колючие, как в дверь постучали. Валландер крикнул: «Войдите!» — и сержант открыл дверь перед Байбой Лиепой. Теперь я Валландер. А не господин Экерс. Нет никакого господина Экерса. Именно поэтому я хочу с вами поговорить.
— Вдова майора говорит по-английски? — спросил он у сержанта.
Зидс кивнул.
— Тогда оставьте нас вдвоем.
Он долго готовился к этой встрече. Я должен помнить, что за всеми моими словами и действиями следят скрытые наблюдатели. Нам нельзя прикладывать пальцы к губам, а тем более писать записки. А Байба Лиепа должна понять, что господин Экерс все-таки существует.
Она была одета в темное пальто, на голове меховая шапка. В отличие от утра, сейчас на ней были очки. Она сняла шапку и встряхнула своими черными волосами до плеч.
— Пожалуйста, садитесь, госпожа Лиепа, — произнес Валландер и быстро улыбнулся, словно послал условный сигнал карманным фонариком в темноте. Он заметил, что она поняла его и не удивилась, как будто не ждала ничего иного. Валландер понимал, что будет вынужден задавать те вопросы, ответы на которые уже знает. Но возможно, отвечая на них, она сможет сообщить ему что-то, намекнуть на нечто, скрытое от него, на то, что предназначено только для господина Экерса?
Он выразил ей свое соболезнование, официально, но убедительно. Затем стал задавать естественные в такой ситуации вопросы, все время держа в памяти, что кто-то невидимый подслушивает их разговор и следит за их жестами.