— Ничего необычного не замечали в последнее время? — спросил он. — Никакие незнакомцы их не навещали?
Старики переглянулись и отрицательно покачали головами.
— Когда вы говорили с ними в последний раз?
— Позавчера мы пили кофе, — сказала Ханна, — как обычно. Мы уже сорок лет вместе пьем кофе. Каждый день. Пили…
— Они не казались встревоженными? Обеспокоенными чем-то?
— Юханнес был простужен, — сказала Ханна. — А так — все, как всегда.
Безнадежно, подумал Курт Валландер. Он не знал, что еще спросить. Каждый их ответ был как захлопывающаяся перед носом дверь.
— У них не было знакомых иностранцев?
Старик удивленно поднял брови:
— Иностранцев?
— Ну, нешведов.
— Несколько лет назад у них жили в палатке какие-то датчане, — вспомнил старик. — На празднике середины лета.
Курт Валландер посмотрел на часы: уже полвосьмого. Если он не хочет опоздать на встречу с Рюдбергом, надо ехать.
— Попробуйте еще повспоминать, — сказал он. — Подумайте. Все, что вы ни вспомните, может принести пользу расследованию.
— У меня на дробовик лицензия, — сказал Нюстрём, провожая его к машине. — И я в вас не целился. Хотел только напугать.
— Это вам удалось, — сказал Валландер. — Но я думаю, вы можете спать по ночам спокойно. Грабители сюда не вернутся.
— А вы смогли бы? — спросил Нюстрём. — Вы смогли бы спать, если бы ваших соседей зарезали, как на бойне?
Поскольку Курт Валландер не знал, что ответить, то предпочел промолчать. Поблагодарил за кофе, сел в машину и поехал.
Черт знает что, думал он. Ни следа, ни зацепки, ничего. Только этот Рюдбергов узел и слово «иностранный». Двое стариков, никакой антикварной мебели, никаких денег в кубышке, убиты так, будто это не просто ограбление, а убийство из ненависти или из мести.
Что-то должно быть, размышлял он. Что-то должно быть необычное в этих двух стариках.
Если бы лошади умели говорить!
Эта лошадь… Что-то его беспокоило, хоть он и не мог понять что. Но он был достаточно опытен, чтобы не оставлять свое беспокойство без внимания. Что-то там не то с этой лошадью.
Без четырех минут восемь он затормозил у здания полиции в Истаде. Казалось, ветер ещё усилился, теперь он налетал порывами. Хотя, похоже, стало немного теплее.
Только бы не пошел снег, в который раз подумал он. Эбба была на месте. Он кивнул ей:
— Рюдберг пришел?
— Он у себя, — сказала Эбба. — Уже начали звонить. И телевидение, и радио, и газеты. И шеф полиции из Мальмё.
— Попридержи их еще чуть-чуть, — попросил Курт Валландер. — Я должен сначала поговорить с Рюдбергом.
Прежде чем идти к Рюдбергу, он зашел к себе и повесил куртку.
Кабинет Рюдберга был в том же коридоре, что и его. Он постучал в дверь и услышал в ответ невнятное бурчание.
Когда он вошел, Рюдберг стоял и смотрел в окно. Вид у него был невыспавшийся.
— Привет, — сказал Валландер. — Принести кофе?
— С удовольствием. Только без сахара. Я с этим завязал.
Валландер взял в столовой две пластмассовые кружки с кофе и направился к Рюдбергу.
Но у дверей он остановился.
Как же все-таки быть, подумал он. Что делать? Держать в секрете ее последние слова в так называемых интересах следствия? Или все открыть прессе? Как быть?
Не знаю я, как быть, подумал Валландер с раздражением и толкнул дверь ногой.
Рюдберг уже сидел за столом и расчесывал редкие волосы. Курт Валландер опустился в продавленное кресло для посетителей.
— Закажи новое кресло, — посоветовал он.
— Денег не дают, — коротко сказал Рюдберг и сунул расческу в ящик стола.
Курт Валландер поставил кофе на пол рядом с креслом.
— Я сегодня проснулся ни свет ни заря, — сказал он мрачно. — Поехал еще разок поговорить с Нюстрёмом. Старик сидел в засаде и встретил меня залпом из дробовика.
Рюдберг показал на щеку и вопросительно посмотрел на Курта.
— Нет, — сказал Курт, — это не дробь. Я бросился на землю. Где стоял, там и бросился. Говорит, у него есть лицензия, черт его знает.
— Что-нибудь новое сказали?
— Ничего. Ничего. Ни денег, ничего не было. Если они не врут, понятно.
— С чего бы им врать?
— И в самом деле, с чего бы?..
Рюдберг отхлебнул кофе и скривился:
— А знаешь, что у полицейских рак желудка бывает чаще, чем у других людей?
— Не знал.
— Так вот знай. Я думаю, это из-за бесчисленных чашек скверного кофе.
— Без кофе ничего не раскроешь. За чашкой кофе только и можно что-нибудь придумать.
— Как сейчас, например?
Валландер покачал головой.
— У нас что, есть с чего начать? Нет. Ничего нет.
— Ты слишком нетерпелив, Курт. — Рюдберг смотрел на него, потирая нос. — Ты меня прости, что я говорю, как старый ментор. Но в этом случае мы должны полагаться только на терпение.
Они еще раз обсудили ситуацию. Техники-криминалисты снимают отпечатки пальцев и пробивают по центральному дактилоскопическому регистру. Ханссон собирает информацию о всех раскрытых случаях подобных ограблений — где сейчас преступники, кого освободили за недостатком улик, кто сидит в тюрьме. Контакт с жителями Ленарпа надо продолжить, может быть, что-то даст разосланный опросник. И Рюдберг, и Валландер следовали традициям истадской полиции — вести дело настойчиво, методично и скрупулезно, рано или поздно что-нибудь да выплывет. Какой-то след, ниточка, зацепка. Только терпение. Методичная работа и терпение. Умение ждать.
— Мотив? — настаивал Валландер. — Если это, конечно, не деньги. Или слухи о деньгах. Что тогда? Удавка… Ты ведь думаешь то же, что и я. Это двойное убийство продиктовано ненавистью или местью или тем и другим.
— Давай подумаем. Представь себе двух грабителей, которым отчаянно нужны деньги. И они уверены, что у Лёвгренов есть кубышка. Представь, что деньги им нужны до зарезу, а уважения к человеческой жизни у них никакого. Тут недалеко и до пыток.
— Почему это — до зарезу? — удивился Валландер.
— Ты знаешь не хуже моего. Есть наркотики, вызывающие такую зависимость, что человек готов на все.
Да, это он знал, и не только знал, но и видел собственными глазами. Насилия в стране становилось все больше, и почти всегда за этим стояла наркоторговля или наркозависимость. Бог пока милует Истад — такие преступления случаются здесь достаточно редко, но Валландер не строил иллюзий насчет того, что их это не коснется.