— Что до меня, хоть каждый день приезжайте. Привет мамаше, если увидитесь.
Валландер вернулся в Истад. Поставил машину и зашел в аптеку за бактерицидным пластырем. Аптекарша посмотрела на него с состраданием. Потом зашел в супермаркет и купил, как обещал сестре, продукты на ужин. Он уже двинулся было к машине, но вдруг передумал и направился в винный магазин. Там он купил виски, дорогой солодовый, хотя у него почти не оставалось денег.
В полпятого Валландер вернулся в управление полиции. Ни Рюдберга, ни Мартинссона еще не было. Он пошел в прокуратуру. Девушка в приемной улыбнулась ему:
— Она очень обрадовалась цветам.
— Она у себя?
Девушка покачала головой:
— До пяти в суде.
Он пошел назад и в коридоре натолкнулся на Сведберга.
— Что Бергман? — спросил он.
— Пока молчит. Но, кажется, начинает размякать. Слишком уж много улик. Криминалисты говорят, что убийство совершено из того самого дробовика.
— А их связи?
— Похоже, и Стрём и Бергман участвовали в самых разных расистских группах. Но вот была ли это их собственная инициатива или они выполняли чье-то задание, мы еще не знаем.
— То есть все довольны?
— Я бы так не сказал. Бьёрк без конца твердит, что настоящий убийца все еще не найден. Подозреваю, Бергмана хотят отмазать и свалить все на Стрёма. А тот уже ничего не скажет. Сам-то я думаю, что Бергман там главный.
— Интересно, это Стрём звонил мне по ночам? Я почти и не слышал его голоса, так что определить трудно.
Сведберг смотрел на него изучающе.
— И это значит?..
— Это значит, могут быть и другие, кто готов принять эстафету от Бергмана и Стрёма. Так сказать, поднять упавшее знамя. Убить кого-то еще.
— Я попрошу Бьёрка распорядиться, чтобы лагеря продолжали охранять, — сказал Сведберг. — Кстати, было несколько звонков. Намекают, что лагерь в Истаде подожгли подростки.
— Не забывай про старика, получившего репой по голове.
— Что с Ленарпом? — спросил Сведберг.
Валландер ответил не сразу:
— Пока не знаю. Но мы впряглись опять на полную катушку.
Десять минут спустя Мартинссон и Рюдберг сидели у Валландера в кабинете. Рюдберг по-прежнему выглядел очень уставшим. Мартинссон был явно не в настроении.
— Как Лёвгрен добирался до Истада в пятницу пятого января — покрыто мраком, — сказал он. — Я потолковал с шофером рейсового автобуса. Он говорит, Юханнес и Мария Лёвгрен обычно ездили с ним, когда им нужно было в город. Вместе или поодиночке. Он совершенно определенно утверждает, что Юханнес после Нового года в его автобусе не ездил. Поездок в Ленарп на такси не зарегистрировано. Нюстрём говорит, что, если им куда-то было нужно, они пользовались автобусом. Лёвгрен, как мы знаем, был скуп.
— Старики каждый день вместе пили кофе, — сказал Валландер. — После обеда. И Нюстрёмы не могли не заметить, если Юханнес отправился в Истад или еще куда.
— В том-то и загадка, — вздохнул Мартинссон. — И она и он утверждают, что в этот день он в город не ездил. А мы точно знаем, что он заходил в два банковских отделения между половиной двенадцатого и четвертью второго. То есть он должен был отсутствовать три-четыре часа.
— Мистика, — кивнул Валландер. — Что ж, продолжай копать.
Мартинссон заглянул в свои заметки.
— Во всяком случае других банковских ячеек в городе у него нет, — сообщил он.
— Отлично, — сказал Валландер. — Это важно знать.
— А почему ты думаешь, что он не держал ячейку в Симрисхамне? — возразил Мартинссон. — Или в Треллеборге? Или в Мальмё?
— Сначала отработаем Истад. — И Валландер повернулся к Рюдбергу.
— Ларс Хердин упорно держится своей версии, — сказал Рюдберг, перелистав свой многострадальный блокнот. — Случайно весной 1979 года столкнулся с Лёвгреном и его дамой сердца в Кристианстаде, о том, что у них есть сын, узнал из анонимного письма.
— Он может описать женщину?
— Вряд ли. На худой конец, можно выстроить всех теток в шеренгу, чтобы он ткнул пальцем. Если она будет среди них, понятно.
— У тебя сомнения?
Рюдберг с плохо скрытым раздражением захлопнул блокнот.
— Концы с концами не сходятся, ты и сам понимаешь. Разумеется, надо проверить все версии, проследить все нити. Но я совершенно не уверен, что мы на верном пути. А злюсь потому, что иного пути не вижу.
Валландер рассказал о встрече с Эриком Магнуссоном.
— А почему ты не поинтересовался его алиби на ту ночь? — удивился Мартинссон.
Курт Валландер почувствовал, как между шишек и синяков на его лице проступает румянец.
Он просто-напросто забыл.
Но признаваться не стал:
— Я решил с этим подождать. Неплохо иметь повод повидаться с ним еще раз.
Малоубедительно, однако ни Рюдберг, ни Мартинссон возражать не стали.
Все замолчали, погрузившись в размышления, каждый в свои. Сколько же раз Валландер уже оказывался в подобной ситуации? Расследование вдруг замирает. Точно заартачившаяся лошадь — встала и ни в какую. И теперь придется тянуть и тащить вперед эту упирающуюся лошадь, пока та снова не пойдет своим ходом.
— Так что будем делать дальше? — спросил он, когда молчание стало невыносимым. И сам ответил: — Мартинссон, ты выяснишь, каким образом Лёвгрен попал в Истад и вернулся обратно, так что никто его не заметил. Это нам надо знать как можно скорее.
— У них на кухне стояла банка с чеками и квитанциями, — вспомнил Рюдберг. — Может быть, он что-нибудь покупал в ту пятницу? Может быть, его видел какой-нибудь продавец?
— А может, у него ковер-самолет в сарае, — мрачно усмехнулся Мартинссон. — Ладно, займусь.
— Потом родня, — продолжал Валландер. — Тут тоже надо все проверить.
Он нашел среди бумаг список знакомых и родственников Лёвгренов и протянул Рюдбергу.
— В среду стариков хоронят, — ответил тот. — В церкви Вилье. Терпеть не могу похороны, но на эти придется пойти.
— А я завтра поеду в Кристианстад, — сказал Валландер. — Йоран Буман считает, что Эллен Магнуссон говорит неправду.
Было уже почти шесть часов, когда они разошлись, решив встретиться завтра после обеда.
— Если Неслунд поправится, пусть займется украденной прокатной машиной, — распорядился Валландер. — А выяснили, что делает в Ленарпе эта польская семья?
— Муж работает на сахарном заводе в Юрдберге, — сообщил Рюдберг. — И у них, как ни странно, все бумаги оказались в порядке. О чем поляк, похоже, и сам не знал.
Валландер задержался у себя в кабинете. На столе лежала кипа бумаг, которые следовало хотя бы бегло просмотреть. Это были материалы следствия по делу о драке в новогоднюю ночь. Тут же лежала целая стопка рапортов о чем угодно — от сбежавших телят до перевернувшегося в штормовую ночь грузовика. В самом низу он нашел листок с уведомлением, что ему прибавили зарплату. Он прикинул в уме и усмехнулся. Он будет теперь получать аж на 39 крон больше. Полкило сыра, а сыр ему вреден.