Он продолжал задавать вопросы. Рюдберг сменил позу. Из кухни послышался бой часов.
Когда они закончили, Валландер подумал, что теперь ему все ясно. Теперь он знал, кто были эта таинственная женщина и таинственный сын. Он знал, что она ждала денег в начале января, но Лёвгрен не приехал.
Но один ее ответ был для него неожиданностью.
Она никогда не давала лёвгреновских денег сыну. Она помещала их в банк. Он унаследует их только после ее смерти. Может быть, она боялась, что он их проиграет.
Но Эрик Магнуссон прекрасно знал, что Юханнес Лёвгрен его отец. Значит, он солгал. А зачем? Может быть, он знал и о том, что у Лёвгрена водились немалые деньги?
Рюдберг за все время беседы не проронил ни слова. И только когда они собрались уходить, он поинтересовался, часто ли она видится с сыном. Хорошие ли у них отношения, знакома ли она с его невестой.
Ответ прозвучал довольно уклончиво.
— Он уже взрослый, — сказала она. — У него своя жизнь. Но он добрый мальчик и навещает меня. И я, конечно, знаю, что у него есть невеста.
Неправда, подумал Валландер. Ни о какой невесте она и слыхом не слыхивала.
Они остановились пообедать в Дегерберге, в местной деревенской гостинице.
Рюдберг, похоже, немного оживился.
— Твой допрос можно использовать как пример в полицейской академии, — сказал он. — Просто здорово!
— Тем не менее я приврал. А это не приветствуется.
За едой они прикинули, что делать дальше. Оба считали, что надо дождаться более подробного досье на Эрика Магнуссона, изучить как следует и лишь потом пригласить его на допрос.
— Ты думаешь, это он? — спросил Рюдберг.
— Уверен. Сам или с сообщниками.
— Может, ты и прав.
Они вернулись в Истад в четверть четвертого. Неслунд приехал из Мальмё, где вел наблюдение за Эриком Магнуссоном, и сидел теперь в своем кабинете, беспрерывно чихая. В двенадцать часов его сменил Ханссон.
До обеда Эрик Магнуссон зашел в табачную лавку и заполнил несколько лотерейных билетов. Потом купил себе башмаки и вернулся домой.
— Как по-твоему — он что-то почуял? — спросил Курт Валландер.
— Кто его знает, — сказал Неслунд. — Иногда похоже, что да. А может, мне только кажется.
Рюдберг уехал домой, а Валландер заперся в кабинете. Он рассеянно перебирал кучу бумаг, которую кто-то положил ему на стол.
Сосредоточиться не удавалось.
Рассказ Эллен Магнуссон не шел из головы.
Вот и у меня жизнь такая же беспросветная, подумал он. Надо уехать куда-нибудь на неделю. У меня полно переработок. Возьму неделю и буду заниматься только собой. Семь дней. За семь дней можно стать другим человеком.
Можно поехать в какой-нибудь санаторий, где помогут избавиться от лишнего веса. Но мысль эта показалась ему отвратительной. Лучше взять машину и поехать на юг.
В Париж. Или в Амстердам. В голландском Арнеме есть знакомый полицейский, с которым они подружились на семинаре по наркотикам. Может, стоит его найти?
Но сначала убийство в Ленарпе. Следующая неделя — только убийство в Ленарпе.
Потом можно решать, куда поехать.
В четверг 25 января Эрика Магнуссона привезли на допрос. Его взяли около дома, где он жил. Задержание проводили Рюдберг и Ханссон. Валландер сидел в машине и наблюдал. Дело было утром, Магнуссон шел на работу. Поскольку первый допрос по закону следовало проводить так, чтобы не навлекать на допрашиваемого ненужных подозрений, Валландер дал Магнуссону возможность позвонить на работу и придумать какое-нибудь оправдание своего отсутствия.
На допросе присутствовали Бьёрк, Валландер и Рюдберг. Валландер задавал вопросы, а Бьёрк и Рюдберг сидели поодаль.
За последние несколько дней они почти уверились в том, что двойное убийство в Ленарпе совершил Эрик Магнуссон. У него были огромные долги. Несколько раз он едва избежал расправы за невозвращенные займы. На бегах в Егерсру Ханссон видел, что Магнуссон делает огромные ставки. Видимо, парень стоит на краю финансовой катастрофы.
В прошлом году его подозревали в ограблении банка в Эльслёве, но доказать ничего не смогли. Имелись данные, что он причастен к контрабанде наркотиков. Его невеста, в настоящее время безработная, неоднократно привлекалась за наркотики, а однажды попалась на мошенничестве с почтовыми переводами. Несмотря на долги, иногда у него водились большие деньги. Деньги, в сравнении с которыми его зарплата казалась ничтожной.
Это утро должно было стать решающим. Валландер проснулся с ощущением боевой готовности.
А на следующий день, в пятницу 26 января, он убедился, что налицо очередная ошибка.
Предположение о том, что Эрик Магнуссон убийца или один из убийц, разлетелось вдребезги. Тупиковая версия. Уже в четверг после обеда он понял, что Магнуссона нельзя обвинить в убийстве по той простой причине, что он его не совершал.
Его алиби подтвердила мать невесты, пожилая дама, сомневаться в искренности которой не было ни малейшего повода. Она плохо спит по ночам. В ночь убийства Эрик Магнуссон мирно храпел в ее квартире.
Деньги, которые он вернул ростовщику в Тогарпе, он выручил от продажи машины, подержанного «крайслера», и покупатель, плотник из Ломмы, подтвердил, что он заплатил тысяче- и пятисоткроновыми купюрами.
Почему Эрик Магнуссон солгал, что не знает своего отца, парень объяснил очень просто: он сделал это ради матери, он был уверен, что та не хочет, чтобы стало известно, что его отец — Юханнес Лёвгрен. Когда Валландер рассказал ему, что у Лёвгрена было большое состояние, он искренне удивился.
И вот опять нуль.
Когда Бьёрк предложил отвезти Магнуссона домой и исключить его из числа подозреваемых, никто не возражал. Курт Валландер испытывал тягостное чувство вины: ведь это он завел следствие в тупик. Только Рюдберг выглядел невозмутимым. Впрочем, он с самого начала сомневался, что они на верном пути.
Расследование рухнуло. Остались одни руины. Надо начинать все сначала.
В ту же ночь повалил снег.
А в ночь на субботу 27 января разразилась настоящая снежная буря.
Через несколько часов трасса Е-14 была полностью блокирована. Снег шел шесть часов без перерыва. Снегоочистители не справлялись, дорогу заносило прямо на глазах.
В течение суток полиция только тем и занималась, что не позволяла общей неразберихе перерасти в окончательный хаос. Потом снегопад прекратился так же внезапно, как и начался.
Тридцатого января Курту Валландеру исполнилось сорок три. Он отпраздновал день рождения тем, что назначил себе здоровую диету и вновь начал курить. К его большой радости, вечером позвонила Линда. Она была в Мальмё. Сказала, что едет в Стокгольм учиться. Обещала навестить его перед отъездом.