Взял телефон, хотел позвонить Линде, так как не мог остаться один на один со случившимся. В иные минуты ему попросту был необходим кто-то рядом. Он набрал номер, но тотчас же отключил набор. Слишком рано, ему пока нечего ей сказать. Бросил телефон на диван, пошел к Юсси, выпустил его из загона, сел на землю, погладил пса. Зазвонил телефон. Он вскочил, побежал в дом. Звонила Лилья. На сей раз более спокойная. Он задал несколько вопросов и в итоге составил себе достаточно ясную картину случившегося. Вдобавок его, конечно, интересовало и кое-что еще.

— Почему вы позвонили мне? Откуда вы про меня узнали?

— Байба просила.

— Просила о чем?

— Чтобы я позвонила вам, когда ее не станет. Но я, конечно, никак не думала, что все произойдет так быстро. Байба думала, что доживет почти до Рождества.

— Мне она сказала, что до осени.

— Она никогда не говорила разным людям одно и то же. Мне кажется, ей хотелось посеять в нас ту же неуверенность, какую испытывала она сама.

Лилья рассказала, кто она — старая подруга и коллега Байбы. Они подружились еще подростками.

— А про вас я знала. Однажды Байба позвонила мне и сказала: «Он здесь, в Риге, мой шведский друг. После обеда я приглашу его в кафе гостиницы „Латвия“. Приходи и увидишь». Я пошла и увидела вас.

— Возможно, Байба называла ваше имя. Наверняка. Но мы, стало быть, не встречались?

— Никогда. Но я вас видела. Байбе вы всегда очень нравились, а тогда она вас любила.

Лилья опять заплакала. Валландер ждал. Вдали рокотала гроза. Он слышал, как Лилья откашлялась, высморкала нос.

— Что теперь будет? — спросил он, когда она вернулась к телефону.

— Не знаю.

— У нее есть близкие родственники?

— Мать и сестры.

— Раз ее мать жива, она, наверно, очень стара? Не помню, чтобы Байба упоминала о ней.

— Ей девяносто пять. Но голова ясная. Она поняла, что дочь умерла. Отношения у них не очень ладились, еще с Байбина детства.

— Я бы хотел знать, когда состоятся похороны.

— Обещаю позвонить.

— Она что-нибудь говорила обо мне? — напоследок спросил Валландер.

— Не много.

— Но что-то ведь говорила?

— Да, но не много. Хотя мы дружили. Байба всех держала на расстоянии.

— Верно, — ответил он. — Я тоже знал ее, хоть и по-иному, чем вы.

После разговора он лег на кровать и стал смотреть в потолок, где несколько месяцев назад проступило сырое пятно. И лежал долго-долго, потом встал, вернулся к кухонному столу.

Сразу после восьми позвонил Линде, рассказал о случившемся. Через силу, испытывая почти невыносимое отчаяние.

29

Четырнадцатого июля в одиннадцать утра в одной из часовен в центре Риги состоялась панихида по Байбе Лиепе. Валландер прилетел накануне, рейсом из Копенгагена. Выйдя из самолета, он сразу сориентировался, хотя здание аэропорта было перестроено. Советских военных самолетов, стоявших на летном поле тогда, в начале девяностых, теперь не было. За окном такси мелькал изменившийся город. До сих пор за пределами центра тут и там он видел свиней, рывшихся в навозных кучах рядом с убогими крестьянскими домишками. В самом городе постройки все те же. Только вывески другие, фасады выкрашены заново, тротуары отремонтированы. Но главное отличие составляли все-таки люди, одетые совершенно иначе, и автомобили, теснившиеся у светофоров и у въездов на парковки в центре.

Рига встретила Валландера теплым дождем. Лилья — ее фамилия была Блоомс — перезвонила ему и подробно сообщила о предстоящих похоронах. Спросил он только об одном: не будет ли его присутствие воспринято как неуместное?

«Почему же?»

«Возможно, мне неизвестны тонкости взаимоотношений в семье?»

«Все знают, кто вы такой, — сказала Лилья Блоомс. — Байба рассказывала. Тайной она вас никогда не окружала».

«Вопрос в том, что именно она говорила».

«Почему вы беспокоитесь? Вы же, по-моему, любили друг друга? Я думала, вы поженитесь. Все мы так думали».

«Она не захотела».

Он услышал, что эти слова удивили ее.

«А мы думали, вы пошли на попятный. Сама она ничего не говорила. Лишь много позже мы поняли, что все кончилось. Вообще-то она не желала говорить об этом».

К решению поехать на похороны его подтолкнула Линда. Когда он ей позвонил, она немедля села в машину. Так расстроилась, что в дом к нему вошла со слезами на глазах. Поэтому он мог горевать открыто и долго рассказывал ей о том, как они с Байбой были вместе.

— Мужа Байбы, Карлиса Лиепу, убили, — рассказывал он. — Убийство произошло на политической почве, отношения между русскими и латышами были тогда весьма и весьма напряженные. И в Ригу я поехал, чтобы помочь в расследовании этого убийства. Но, конечно, даже не подозревал о политических безднах, разверзшихся в стране. Сейчас мне кажется, именно в ту пору я начал понимать, как, собственно, выглядел мир во время холодной войны. Семнадцать лет назад.

— Я помню про ту твою поездку, — сказала Линда. — Я тогда посещала народный университет и знать не знала, чем хочу заниматься. Хотя в глубине души, наверно, понимала, что пойду в полицейские.

— Помнится, ты говорила о чем угодно, только не об этом.

— Это вызвало бы у тебя подозрения. Надо же, ты совершенно не догадывался, о чем я думала!

— Я и о Байбе не догадывался, когда Карлис Лиепа вошел в Истадское полицейское управление.

Валландер отчетливо помнил тогдашние события. Если не считать бесконечного курения, вызывавшего решительные протесты у некурящих полицейских, Карлис Лиепа был человек тихий, почти незаметный, и сам Валландер легко с ним поладил. Однажды вечером, во время свирепой снежной бури, привез его к себе на Мариягатан. Угостил виски и, к своей радости, обнаружил, что майор полиции Лиепа не меньше его увлекается оперой. В тот вечер они слушали запись «Турандот» с Марией Каллас, меж тем как снаружи резкий ветер гнал снег по безлюдным городским улицам.

Где сейчас эта пластинка? Ее не было среди тех, какие он нашел накануне на чердаке. Ответ он получил от Линды: оказалось, запись у нее.

— Ты подарил ее мне, когда я мечтала стать актрисой, — сказала она. — Я хотела тогда сделать сольный спектакль о трагической судьбе Марии Каллас. Можешь себе представить? Если уж я на кого не похожа, так это на маленькую гречанку-певицу.

— С никудышными нервами, — добавил Валландер.

— Чем, собственно, занималась Байба? Работала учительницей?

— Когда мы познакомились, она переводила техническую литературу с английского. Но у нее было много профессий.