— Успеешь и это.
Он высадил ее в центре Истада. Когда Анна открыла ей дверь, она сразу поняла — что-то случилось. В глазах у Анны стояли слезы.
— Зебра исчезла, — сказала она. — Мальчик кричал так, что все соседи сбежались. Он был дома один. А Зебра исчезла.
У Линды перехватило дыхание. Страх поразил ее, как приступ боли. Она понимала, она знала, что произошло, она поняла это сразу, но не хотела понимать.
Она посмотрела Анне в глаза и прочитала в них свой собственный страх.
Она отлично понимала — Зебра никогда не оставила бы ребенка одного, ни по небрежности, ни по забывчивости. Значит, что-то случилось. Но что? Что-то такое было, какая-то мысль, какая-то связь, но она не могла ее ухватить. То, о чем говорил отец — всегда ищи связь.
Поскольку Анна была еще в большей растерянности, чем она сама, Линда взяла инициативу в свои руки. Она усадила Анну за стол в кухне и велела ей рассказать все подробно. И хотя та говорила довольно бессвязно, Линде не потребовалось много времени, чтобы понять, что произошло.
Соседка, к которой Зебра иногда обращалась с просьбой посидеть немного с ребенком, услышала через стенку, что ребенок плачет необычно долго. Она позвонила Зебре — никто не брал трубку. Потом она позвонила в дверь, правда, только один раз, потому что была уже уверена, что Зебры нет дома. У нее был запасной ключ. Она открыла квартиру и увидела, что ребенок один. Он перестал плакать в ту же секунду, как ее увидел.
Эта соседка, по имени Айна Русберг, ничего необычного в квартире не заметила. Как всегда, было не особенно тщательно прибрано, но не настолько, чтобы замечался какой-то особенный кавардак. Именно это слово соседка и употребила — «кавардак». Айна Русберг позвонила одной из Зебриных кузин, Тичке, но той тоже не было дома, потом Анне. У них с Зеброй была такая договоренность — сначала Тичке, потом Анне.
— Когда все это было?
— Два часа тому назад.
— Айна Русберг больше не звонила?
— Я ей звонила. Зебры все еще нет.
Линда лихорадочно размышляла. Лучше всего было бы поговорить с отцом, но она знала, что он скажет — рано. Два часа — слишком мало. Почти наверняка есть объяснение. Но с чего бы Зебре исчезать?
— Поехали туда, — сказала она. — Я хочу посмотреть квартиру.
Анна не возражала. Через десять минут Айна Русберг открыла им Зебрину квартиру.
— Куда она могла деться? — спросила соседка взволнованно. — Это на нее не похоже. Никакая мать не оставит так ребенка. А что бы было, если бы я его не услышала?
— Она наверняка скоро объявится, — сказала Линда. — Было бы очень хорошо, если бы вы пока взяли ребенка к себе.
— Ясное дело, — сказал Анна и ушла.
Войдя в квартиру, Линда почувствовала странный запах. Сердце словно бы сжала ледяная рука — случилось что-то очень серьезное. Зебра не ушла из дому добровольно.
— Ты чувствуешь запах? — спросила Линда.
Анна покачала головой.
— Резкий, похоже на уксус?
— Я не чувствую.
Линда села в кухне, Анна — в гостиной. Сквозь неплотно закрытую дверь Линда видела, как та беспокойно пощипывает руки. Линда попыталась призвать на помощь логику. Она подошла к окну и посмотрела на улицу. Попробовала представить себе Зебру — как она выходит из подъезда. Куда она идет — направо? Налево? Одна или с кем-то? Линда посмотрела на табачный магазинчик напротив — в дверях стоял здоровенный продавец и курил. Подошел покупатель, они зашли вместе ним внутрь и через минуту вышли снова. Попытаться стоит.
Анна неподвижно сидела на диване. Линда потрепала ее по руке.
— Зебра вернется, — сказала она. — Скорее всего, с ней все в порядке. Я только спущусь вниз на секунду и сейчас же приду.
Объявление на кассовом аппарате свидетельствовало о том, что Яссар очень рад каждому покупателю. Линда купила жвачку.
— Здесь живет одна девушка напротив, Зебра, вы ее не знаете?
— Зебра? Конечно, знаю. Я всегда что-нибудь дарю ее мальчонке.
— А сегодня вы ее видели?
Он тут же ответил, не усомнившись ни на секунду:
— Часа три назад. Часов в десять, я думаю. У меня как раз флаг сдуло. Не понимаю, как может сдуть ветром флаг, если никакого ветра нет…
— Она была одна? — прервала его Линда.
— Нет, с мужчиной.
У Линды забилось сердце.
— Вы его раньше с ней видели?
Яссар вдруг насторожился. И вместо ответа спросил сам:
— А почему вы спрашиваете? Вы кто?
— Вы наверняка меня видели. Я ее подруга.
— А почему вы спрашиваете?
— Мне надо знать.
— Что-то случилось?
— Ничего не случилось. Вы его раньше видели?
— Нет. У него маленькая серая машина. Сам высокий. Я потом подумал — с чего это Зебра так к нему жмется?
— Что вы имеете в виду?
— Я же говорю — жмется. Она просто прилипла к нему. Как будто сама не может идти.
— Можете его описать?
— Высокий. Ну что еще… В шляпе. Длинный плащ.
— В шляпе?
— Серая шляпа. Или синяя. У него все было серое или синее.
— Номер машины?
— Не посмотрел.
— Марка?
— Не знаю. Что вы меня допрашиваете? Приходите ко мне в магазин и треплете нервы, как будто вы из полиции.
— Я из полиции, — сказал Линда и вышла.
Анна по-прежнему, не двигаясь, сидела на диване. У Линды опять появилось чувство, что она чего-то не понимает, не видит, хотя должна видеть и понимать, просто обязана. Она присела рядом.
— Тебе лучше побыть дома. Вдруг Зебра позвонит. Я еду в полицию — поговорить с отцом. Можешь меня подвезти.
Анна вдруг изо всех сил вцепилась ей в руку, так что Линда вздрогнула. И тут же отпустила. Странная реакция. Даже не сама реакция, а ее стремительность.
В вестибюле кто-то ей крикнул, что отец в прокуратуре, вход в которую был напротив. Она пошла туда. Дверь была заперта. Проходящий мимо клерк узнал ее и впустил.
— Отца ищешь? Он в малом конференц-зале.
Он показал ей дверь. Над дверью горела красная лампочка. Линда села в маленькой приемной, пытаясь собраться с мыслями. Она старалась не торопиться, пыталась связать все имеющиеся у нее сведения в какую-то более или менее логичную цепочку.
Она прождала минут десять, хотя ей показалось, что дольше. Из конференц-зала вышла Анн-Бритт Хёглунд и глянула на нее с веселым удивлением. Потом повернулась, заглянула в зал и крикнула: