— Тебе пора в дорогу, — сказал Я Жу. — Все, что нужно, найдешь в этом конверте. Вернуться надо в феврале, к нашему новому году. Начало западного нового года — самое подходящее время, чтобы исполнить твое поручение.
Я Жу протянул посетителю конверт, тот с поклоном принял его.
— Лю Синь, — сказал Я Жу, — нынешняя твоя задача намного важнее всего, о чем я просил тебя раньше. Речь идет о моей жизни, о моей семье.
— Я исполню твое задание.
— Знаю. Но если потерпишь неудачу, назад не возвращайся. Ведь тогда мне придется убить тебя.
— Неудачи не будет.
Я Жу кивнул. Разговор закончен. Человек по имени Лю Синь исчез за дверью, которая бесшумно закрылась. В последний раз за этот вечер Я Жу вызвал госпожу Шэнь.
— От меня только что вышел мужчина.
— Да, весьма спокойный, приветливый.
— Но его здесь сегодня не было.
— Разумеется.
— Приходила только моя сестра Хун.
— Я больше никого не впускала. И в журнале у меня записано только имя Хун Ци.
— Можете идти домой. Я еще задержусь на час-другой.
Разговор закончился. Я Жу знал, госпожа Шэнь останется до его ухода. Семьи у нее не было, в работе на него вся ее жизнь. Демон-страж у дверей — вот она кто.
Я Жу вернулся к окну, посмотрел на спящий город. Было уже далеко за полночь. Он чувствовал веселое возбуждение. Отличный день рождения. Хотя разговор с Хун Ци получился не такой, как ему хотелось. Не понимает она, что происходит в мире. Не желает видеть новое время. Он даже загрустил при мысли, что они будут все больше отдаляться друг от друга. Но это необходимость. Ради страны. Возможно, когда-нибудь Хун все же поймет.
Но самое главное в этот вечер, что все приготовления, долгие поиски и планирование ушли в прошлое. Целых десять лет Я Жу потратил, выясняя минувшее и выстраивая план. Много раз он едва не бросал все. Слишком многое исчезло в глубинах времени. Но читая дневники Ван Саня, он вновь черпал необходимые силы. Ярость, которая обуревала Саня, передавалась ему и была такой же живой, как тогда, когда все случилось. А он имел власть совершить то, чего не мог Сань.
В конце дневника оставалось несколько пустых страниц. Там Я Жу запишет последнюю главу, когда все завершится. Он выбрал свой день рождения, чтобы послать Лю Синя в широкий мир с заданием, которое необходимо выполнить. Это наполнило его облегчением.
Долго Я Жу неподвижно стоял у окна. Потом погасил свет и направился к своему приватному лифту.
Садясь в машину, которая ожидала в подземном гараже, он попросил шофера остановиться на площади Тяньаньмынь. Сквозь тонированные стекла видел безлюдную площадь, где не было никого, кроме часовых в зеленой армейской форме.
Здесь Мао некогда провозгласил рождение новой народной республики. Его самого тогда и на свете не было.
Он думал, что великие события, предстоящие сейчас, не будут публично провозглашены на этой площади Срединной империи.
Этот мир будет расти в глубочайшем молчании. Пока никто уже не сможет воспрепятствовать происходящему.
Когда идет борьба, всегда есть жертвы, и смерть — обычное дело. Но мы всем сердцем болеем за интересы народа и за страждущее большинство, и если умираем за народ, то это достойная смерть. Тем не менее нам нужно сделать все, чтобы избежать ненужных жертв.
Мао Цзэдун, 1944
Биргитта Руслин обнаружила то, что искала, в дальнем углу китайского ресторана. На фонаре, висевшем над столиком, недоставало одной красной ленточки.
Она замерла, затаила дыхание.
Кто-то здесь сидел, думала она. В самом темном углу. Потом встал, вышел из ресторана и отправился в Хешёваллен.
Должно быть, мужчина. Наверняка мужчина.
Она обвела взглядом помещение. Молодая официантка улыбнулась. Из кухни долетала громкая китайская речь.
Ни сама она, ни полиция совершенно не понимали, что произошло. Случившееся было масштабнее и загадочнее, чем они могли себе представить.
По сути, они не знали ничего.
Она села за столик, рассеянно поковыряла еду, взятую в буфете. Кроме нее, других посетителей так и не было. Биргитта Руслин подозвала официантку, показала на фонарь:
— Одной ленточки не хватает.
Сперва официантка, похоже, не поняла, о чем она. Биргитта показала еще раз. Официантка с удивлением кивнула. О пропавшей ленточке ей ничего не известно. Она нагнулась, заглянула под стол — может, ленточка там.
— Нету. Не видела.
— И давно ее нету? — спросила Биргитта Руслин.
Официантка опять посмотрела на нее с удивлением. Биргитта Руслин повторила вопрос, решив, что девушка не поняла. Однако та нетерпеливо покачала головой:
— Не знаю. Если за этим столиком вам неудобно, можно пересесть за другой.
Биргитта Руслин не успела ответить, а официантка уже отошла, занялась большой компанией, которая только что вошла в ресторан, намереваясь пообедать. По-видимому, сотрудники какого-то коммунального ведомства. Прислушавшись к их разговорам, она поняла, что это участники конференции по проблемам высокой безработицы в Хельсингланде. Биргитта Руслин продолжала ковырять свои закуски, меж тем как ресторан заполнялся посетителями. У девушки-официантки дел стало по горло, ведь она обслуживала в одиночку. Лишь немного погодя из кухни вышел мужчина, стал помогать ей собирать посуду и вытирать столы.
Через два часа обеденная суматоха улеглась. Биргитта Руслин продолжала клевать еду, заказала чашку зеленого чая и все это время размышляла о том, что произошло после ее приезда в Хельсингланд. Разумеется, она так и не могла объяснить, каким образом красная ленточка из ресторана очутилась в хешёвалленском снегу.
Наконец официантка подошла к ней, спросила, не нужно ли чего. Биргитта Руслин покачала головой.
— У меня есть к вам несколько вопросов.
Кое-кто из посетителей еще сидел за столиками. Официантка что-то сказала мужчине, который ей помогал, и вернулась к Биргитте Руслин.
— Если вы хотите купить фонарь, я могу посодействовать, — улыбнулась она.
Биргитта Руслин тоже улыбнулась:
— Нет-нет, фонарь мне не нужен. Скажите, вы работали на Новый год?
— У нас всегда открыто, — ответила девушка. — Китайская бизнес-идея. Открыто всегда, когда у других закрыто.
Биргитта Руслин подумала, что на вопрос, который она собирается задать, ответить невозможно. Но все-таки спросила:
— Вы помните своих посетителей?