– Как только ты их не разбудил ночью, когда подъехал? – удивилась Юля, вылезая из машины навстречу хозяйке дома. Женщина стояла на пороге и с удивлением смотрела на неизвестно откуда взявшихся гостей.

Запахнув поплотнее пиджак, Юля низко поклонилась и поздоровалась по-английски, женщина тоже поклонилась, но было ясно, что английским она не владеет. Тем не менее она благожелательно улыбнулась и, обернувшись в дом, позвала кого-то ласковым негромким голосом. Из-под одеяла показался заспанный мальчуган лет двенадцати, худенький, загорелый, и удивленно уставился на прибывших яркими черными глазищами.

Мок, так звали мальчика, немного говорил по-английски, с его помощью Ползуновым удалось выяснить у хозяйки, где они находятся, где есть ближайший магазин, и даже купить себе нехитрый завтрак.

Вернее, выменять. Деньги брать она категорически отказалась. Запах как-то незаметно потерял свою остроту, и Ползуновы спокойно пили чай и ели яичницу в непосредственной близости от хрюшек. Госпожа Сонг пожертвовала Юле свою новую расческу, которую торжественно извлекла из шкатулки, стоявшей в дальнем углу комнаты, прикрытой от посторонних глаз холщовой тряпицей.

Таким образом, гостям удалось умыться в маленьком прудике за домом, причесаться и позавтракать. Детишки ни на шаг от них не отходили, видимо, считая невероятной диковиной, вроде дрессированного медведя.

Когда все возможные блага от семьи Сонг Ползуновыми были получены и они собрались в дорогу, Юля захотела отблагодарить щедрых искренних людей и долго потом жалела, что не проявила достаточной настойчивости, когда пыталась вручить хозяйке деньги.

Глава 4

Следующий поселок оказался скоплением таких же жалких нищих домишек, как и домик госпожи Сонг. Юля с Василием порулили на главную улицу оставшегося для них навсегда безымянным поселка, нашли лавку, торгующую одеждой, и, положив на прилавок перед хозяином десять долларов, потребовали умыться, почистить зубы и бутылку питьевой воды. Надо отдать должное крепости нервной системы этого достойного коммерсанта, дважды испытавшего шок за столь короткий отрезок времени и не утратившего самообладания. Первый шок он испытал, увидев и обоняв посетителей на своем пороге, ибо после общения с хрюшками их и без того жалкий вид стал и вовсе вызывающим. Второй шок он испытал при виде невероятной суммы в десять долларов. Он так долго рассматривал купюру, нюхал ее и тер, что Юля с Василием и сами начали сомневаться в ее подлинности. Наконец, подняв ее над головой, хозяин издал дикий пронзительный вой, на который сбежалось человек пятнадцать его домочадцев, в том числе и похожий на живую мумию прародитель семейства, выглядел он, во всяком случае, ровесником египетских пирамид.

Прокричав что-то своим родственникам, хозяин выстроил их в ряд, после чего они дружно поклонились, выразив готовность служить и повиноваться, конечно, за наличный расчет.

Спустя полчаса Юля вышла на улицу, избавившись, наконец, от едкого запаха камбоджийского навоза, причесанная, одетая в простую, но чистую, новую и целую одежду. Обутая в простые тряпочные тапочки на резиновой подошве, с холщовой авоськой под мышкой, в которой лежали две смены их с Василием белья, пара запасных футболок вьетнамского производства, Юлин клатч с брильянтами и новая расческа. «Рено» стоял за углом вымытый и свежий, как и его хозяева. Пока Василий оплачивал покупки и принимал заверения в вечной дружбе и глубоком уважении от вновь выстроившегося в шеренгу семейства, Юля не спеша осматривала улицу.

Они прибыли спустя две минуты. Черный тонированный «Опель», ровесник приобретенного Ползуновыми «Рено», остановился чуть дальше по улице. Двое крепких по кхмерским понятиям парней вышли из машины и потянулись, разминая затекшие в дороге члены. Поскольку смотреть больше было не на что, Юля стала смотреть на них, прислонившись плечом к чахлому раскидистому деревцу, росшему возле одежной лавки.

Парни огляделись и неспешно двинулись к сидевшей возле лотков с овощами женщине, вяло отгонявшей мух от своего товара. Подойдя, они стали расспрашивать о чем-то торговку, активно жестикулируя, они так ярко живописали парочку, которую разыскивали, что даже Юля поняла, кто им нужен. Здоровый толстый мужик и тетка среднего роста с белыми волосами, грязные и вонючие, а еще европейцы! Молодцы, с такими талантами им в театре пантомимы можно выступать. Ее мирные размышления прервал быстрый взгляд, брошенный через плечо одним из парней. Его черные колючие глаза подцепили Юлю, словно вилка отбивную. Ей жутко захотелось вырваться, но он сам отвел глаза, и Юля в ту же секунду кинулась к машине. Она знала, что ключи торчат в зажигании.

Парни бежали к ней, она – к машине, а когда Юля уже села за руль, они с руганью бросились обратно к своему «Опелю».

– Скорее! – подгоняла себя Юля, трогаясь с места.

Василий неторопливо выплыл из магазина, облаченный в трещащие по швам желтые трикотажные штаны в веселенький синий цветочек, эффектно обтянувшие его мощные ляжки, и в тесную красную футболку с Микки-Маусом. Вызывающий наряд был единственным, в который Василий смог втиснуть свою упитанную тушку, ибо местное население отличалось чрезвычайной стройностью, не сказать худобой, а ассортимент магазина не предусматривал визитов борцов сумо. Ползунов встал на пороге магазина, пытаясь запихать в рот целый «сникерс». Вой Юлиного клаксона чуть не привел к катастрофе. «Сникерс» застрял на полдороге. И Василий выплюнул его на землю, он уже собрался высказать жене все наболевшее, но ее бледное лицо и безумные глаза помогли Василию мобилизоваться, и он просто вскочил в машину, не задавая глупых вопросов.

Юля врезала по газам и, резко вывернув руль, понеслась по улице. Ее первым порывом было нестись прочь от преследователей, улепетывать от них во весь дух. Но когда Василий прыгнул в машину, Юлины планы поменялись.

Две гончих, взявших след, уже развернули машину и неслись к ним. Наверное, в каждом русском человеке сидит эта дурость, просто в ком-то она прячется глубже. Во всяком случае, в Юле это всколыхнулось нежданно, и остановиться она уже не могла.

Закусив губу, Юля покрепче вцепилась в руль и, глядя в лицо своим врагам, направила машину прямо на них. На таран.

Василий, поняв, что она собирается делать, заорал дурным голосом, пытаясь отобрать у жены руль. Не тут-то было. Остановить Юлю было уже невозможно. И люди в другой машине это поняли. Она врезала Ползунову локтем по лбу, чтоб не мешал, и в следующую секунду, когда лобовой удар был неизбежен, черный «Опель» с визгом, грохотом и криками влетел в ближайший дом, обдирая обшивку о ствол высокой старой пальмы. Юля с Василием пронеслись по улице и через минуту уже скакали по ухабам проселочной дороги.

– Уф. Живу с тобой уже три года, а все никак не привыкну, что женился на сумасшедшей! – выдохнул Василий, утирая капавший со лба пот. – Ты ведь и вправду решила не сворачивать?

– Да. Если бы я блефовала, это бы не сработало, – успокоила его любящая супруга.

– А если бы они не сдрейфили в последний момент? – задал резонный вопрос Василий.