— То есть он не представляет угрозы для Потапова?
— Нет. Максим Михайлович ему как-то денег дал, когда у того были трудности. Паша прислал человека, который сказал, что от Асланова, и дал номер телефона. Потапов тут же позвонил, и Паша попросил денег. Не потребовал, а именно попросил. Максим Михайлович обещал дать, но с условием, что Асланов навсегда забудет и о нем, и о Светлане. Тот, видимо, согласился, раз Потапов отгрузил посланцу чемодан денег, а меня попросил отвезти курьера в аэропорт и пропихнуть через таможню.
— Все это было десять лет назад? — уточнил Дальский.
— Даже больше. Только я тебе ничего не говорил.
— Я не трепло.
— Знаю, — согласился главный телохранитель. — Тебе за это деньги платят. А проболтаешься — всю жизнь свой язык проклинать будешь. Недолго, правда.
С каждым днем новая работа нравилась Дальскому все меньше и меньше. Хотя трудностей особых не было.
Многие актеры всю жизнь живут чужой жизнью — придумывают себе образ или берут за образец однажды сыгранную роль, а потом играют ее долгие годы, честно забывая, какие они сами на самом деле. Кому-то под шестьдесят, но его считают сердцеедом и дамским угодником, хотя он вообще-то робкий подкаблучник. Другой вроде супергерой, а в обычной жизни при виде кучки пьяных подростков быстро перебегает на другую сторону улицы. При виде третьего все начинают кричать: «Тариф «Родной» возьмите сами, чтобы звонить бесплатно маме!» Но этот популярный человек только в одной рекламе и снялся, а в родном театре уже почти двадцать лет Гамлета играет. Хотя это нелегко дается не только ему одному, потому что и актриса, исполняющая роль Гертруды, каждый раз в напряжении — очень часто в зале находится остроумец, которому не терпится прокричать известный рекламный слоган.
Да, работа не нравилась Алексею, однако зарплату за первый месяц он получил даже бо́льшую, чем та, на которую рассчитывал.
Один из вечеров Дальский провел вместе с Германом Владимировичем в его ресторане. Потом главный телохранитель отвез дублера олигарха в резиденцию Потапова, где они хлопнули по рюмашке виски. Герман попрощался, но перед тем, как уйти, положил на барную стойку две пачки пятисотевровых банкнот, сказав, что это жалованье за месяц работы.
— Девяносто? — почти равнодушно поинтересовался Алексей.
— Ровно сто. Максим Михайлович распорядился премию тебе накинуть за творческий подход. Только предупредил, чтобы на публичных мероприятиях не пил больше. Сделай вид, что пригубил шампанское, и поставь бокал обратно на поднос…
Двумя днями ранее свой день рождения отмечал первый вице-президент концерна Федотов. Оказалось, что на празднование был приглашен и Потапов. Дальский же узнал об этом утром, когда ему позвонил Герман Владимирович и предупредил, что Максим Михайлович быть на мероприятии не сможет, а вот Алексей обязан его посетить и даже поприсутствовать на торжественной части. Подарок для второго человека в иерархии концерна уже подготовлен.
Актер прибыл в загородный особняк Федотова, находящийся не так далеко от резиденции Потапова, произнес несколько слов и вручил конверт. Первый вице-президент вскрыл его и пришел в невероятное возбуждение, узнав, что ему только что подарили десять процентов акций футбольного клуба «Торпедо», поклонником которого он является с детства. Все стали аплодировать, а Федотов заявил, что еще процентов пятьдесят акций «Торпедо» он теперь просто обязан приобрести сам. После чего выпил с дарителем по бокалу шампанского. Потом Алексей пил шампанское с двоюродным братом Федотова и еще один бокал с его дочерью от первого брака, которая была сильно навеселе и заявила, что хочет стать популярной певицей и уже нашла себе продюсера. Больше Дальский ни с кем в тот вечер не пил.
Он так и сказал сейчас об этом Герману Владимировичу.
— Ладно, — согласился тот, — проехали.
Главный телохранитель направился к дверям, но тут Алексей вспомнил о бумажнике, обнаруженном им в ящике стола на куче фотографий, и сообщил о нем.
— Тащи его сюда! — приказал главный телохранитель.
Дальский сходил в оружейку и принес портмоне. Герман Владимирович проверил его содержимое, старые и не нужные никому теперь купюры вернул на место, а пластиковые карты осмотрел внимательно.
— Надо же! — удивился он. — Этих банков давно уже нет, а выпущенные ими карты у Максима имеются. Вообще-то Потапов давно не хранит свои средства в российских банках. И с этих счетов наверняка давно деньги снял. Так что…
Герман поочередно разломал каждую из карт.
— Стоит ли?.. — попытался остановить его Дальский.
— Я знаю, что делаю, — отмахнулся главный телохранитель, — а лопатник можешь оставить себе на память. На нем, кстати, тиснение «Росинтерна». Когда мы концерн учредили, заказали в Италии кожаные папки, визитницы, ежедневники, портмоне и прочее. У меня точно такой же был. Я его года два в кармане таскал, а потом подарил кому-то…
Герман Владимирович уехал.
Алексей вернулся в оружейку, чтобы вернуть бумажник на место, но, подумав немного, вытащил старые деньги и бросил на рассыпанные по ящичку фотографии. И тут только обратил внимание: снимки лежали так, словно кто-то рылся в них. Тогда Дальский решил сложить фотографии аккуратно, отодвинул их и увидел еще одну пластиковую карточку — Сбербанка. Достал ее, чтобы при случае передать Герману, засунул в подаренный бумажник, а бумажник опустил в карман пиджака.
Сто тысяч евро в месяц — удивительно огромная сумма. А если учесть, что из пятидесяти тысяч, полученных им в качестве аванса, истрачено едва ли две, то он, можно сказать, почти богатый человек. Алексей посмотрел на две лежащие пачки и довольно улыбнулся. После, в январе, если его и отправят в отставку с роли дублера, ему, пожалуй, удастся приобрести себе квартирку неподалеку от театра. А если повезет, то останется еще и на какую-нибудь недорогую иномарку. Ту же квартиру, где он жил с Ниной, он оставит ей, чтобы не унижать себя дележом имущества.
Дальский подумал о разводе как о вполне решенном деле, но грустно от этого не стало. В конце концов, все к тому шло. Развелись бы и несколько лет назад, когда стало ясно, что в профессии Алексею ничего не светит, и Нина поняла, что должна рассчитывать только на себя. Если бы ему было куда уйти, он ушел бы. Но возвращаться к матери, которая любую мелочь принимает близко к сердцу, неразумно и жестоко по отношению к ней. Квартиру надо будет купить, а с Ниной развестись без ссор и обид. Нет, вначале развестись, потом уже приобрести квартиру. Маме же сказать, что полюбил другую. И что Нина полюбила другого. То есть все теперь счастливы. Мама поплачет, конечно…
Дальский в очередной раз пошел в оружейку, чтобы спрятать в сейф полученные деньги. Укладывая их туда, увидел собственный мобильный телефончик, который хранил там, отключенным, со старой сим-картой. И сразу захотелось позвонить в прежнюю жизнь. И он набрал номер.