Он раскрыл книгу на том месте, где ее герой (или автор) наблюдает с хоров часовни за ритуалом, который проводит граф Сен-Жермен, и начал читать:
«…граф подошел к возвышению с гробом, остановился перед ним и протянул руки к серебряному ларцу. Граф коснулся его передней стенки, то есть той части, где находились врата собора, и что-то сделал с этими вратами…»
Оторвавшись от книги, Кукушкин внимательно пригляделся к передней стенке ларца. Она представляла собой переднюю стену собора, в центре которого находились резные двери, украшенные изображениями двенадцати апостолов. Над этими дверями располагались крошечные часы, на круглом циферблате которых были изображены знаки зодиака.
С удивлением Анна увидела, что эти часы идут и показывают правильное время. Она сказала об этом Кукушкину. Иван Иванович удостоверился в этом и удивленно проговорил:
– Должно быть, у этих часов очень долгий завод, но, во всяком случае, он рассчитан не на десятки или сотни лет. Значит, последний раз их заводил Дмитрий Альбертович, незадолго до своей смерти… а это, в свою очередь, значит, что он знал тайну этого ларца, в чем я, впрочем, нисколько не сомневался…
Он придвинул ларец к себе и принялся ощупывать его переднюю стенку.
– Здесь сказано, что граф что-то сделал с вратами, то есть с входом в собор, – проговорил он после нескольких безуспешных попыток. – Но эти чертовы врата так плотно пригнаны к стене, что сюда и волос не пролезет. В чем же секрет? Судя по книге, Сен-Жермен не использовал никакого инструмента, он действовал голыми руками…
Он еще раз перечитал фрагмент книги и в растерянности повернулся к Анне:
– Боюсь, что я переоценил свои силы. Не представляю, как подступиться к этому ларцу… что самое обидное – Дмитрий Альбертович не сомневался, что я разгадаю эту загадку, а я не оправдал его надежды…
В это время дверь у него за спиной негромко скрипнула.
Кукушкин вздрогнул и обернулся.
В приоткрывшуюся дверь заглядывала Нюра. На ее морде было написано живейшее любопытство, казалось, она хочет спросить:
– А что это вы тут делаете?
Иван Иванович задрожал, на лбу у него выступила испарина.
– Аня, – проговорил он жалобно. – Прошу вас, сделайте что-нибудь! Вы знаете, как я боюсь собак…
Анна пожала плечами и строго обратилась к Нюре:
– Ты что себе позволяешь? Прекрасно знаешь, что подглядывать нехорошо! Что тебе велел дядя Паша? Следить за порядком на территории! Не допускать сюда никаких злоумышленников! А что ты делаешь вместо этого? Может быть, пока ты за нами подсматриваешь, на участок пробрался посторонний кот!
Услышав такое, Нюра устыдилась и ушла, негромко стуча когтями по паркету.
Кукушкин отдышался, лицо его порозовело.
– Перечитайте-ка еще раз! – попросила его Анна.
У нее не было никаких особенных идей, она просто хотела, чтобы Иван Иванович взял себя в руки и мобилизовал все свои способности.
– Сколько можно? – Кукушкин пожал плечами, но все же начал читать:
«… Граф коснулся его передней стенки, то есть той части, где находились врата собора, и что-то сделал с этими вратами…»
– Нет, начните немного раньше, – попросила его Анна, – с того места, когда он подошел к возвышению.
«…Нетвердой походкой граф подошел к возвышению с гробом, остановился перед ним, как будто чего-то ожидая. Вдруг раздался тяжелый, раскатистый звук. Я вздрогнул от неожиданности, но тут же понял, что это начали бить часы, расположенные в башне над часовней. Они пробили полночь и затихли. Прежде чем эхо их умолкло, граф протянул руки к серебряному ларцу. Я смотрел на него, не отрываясь. Граф коснулся его передней стенки…»
– Дальше я уже читал, – проговорил Кукушкин, подняв глаза от книги. – Здесь нет никакого намека, никакой подсказки…
– Есть! – перебила его Анна. – Я все поняла! Граф подгадал церемонию к тому моменту, когда часы пробили полночь! Может быть, именно в этом и скрыт секрет этого ларца? Может быть, именно в полночь его можно открыть?
– А что – в этом что-то есть… – протянул Кукушкин. – Так что – нам придется ждать здесь до полуночи?
– Вовсе не обязательно. – Анна наклонилась над ларцом. – Что, если попробовать перевести эти часы на полночь?
Она вооружилась пилочкой для ногтей и осторожно передвинула часовую стрелку на двенадцать часов.
– Ну, попробуйте теперь…
Кукушкин пригляделся к передней стенке ларца – и заметил, что из скважины на резных дверях выдвинулся крошечный ключик. С трудом ухватив этот ключик кончиками пальцев, Иван Иванович повернул его по часовой стрелке…
С дверями серебряного собора ничего не случилось, зато изнутри ларца донеслась старинная мелодия – Анна подумала, что это похоже на клавесин или клавикорды. В то же мгновение в передней стенке, чуть выше дверей, но ниже часов открылось небольшое окошко. Из этого окошка одна за другой появились маленькие фигурки – монах в длинной рясе, король в пурпурной мантии, рыцарь в доспехах, красавица в средневековом платье, с зеркалом в руке, богач с увесистым кошельком. Завершал процессию скелет с ухмыляющейся безносой физиономией.
Анна следила за этой процессией как зачарованная и вздрогнула, когда рядом с ней раздался глухой голос Кукушкина:
– Danse macabre.
– Что? – переспросила Анна.
– Пляска смерти. Так называли в средние века картины или скульптурные композиции такого содержания, как эта процессия. Пляски смерти должны были напоминать верующим о бренности всего сущего, о том, что все – нищие и богачи, простолюдины и короли – бессильны перед лицом смерти.
Тем временем хоровод фигурок исчез в окошке, доносящаяся из ларца музыка резко оборвалась. В то же мгновение кровля собора раскрылась на две стороны, представив на обозрение внутренность ларца.
Анна подумала, что автор старинной книги совершенно прав – крышка серебряного ларца распахнулась, как распахиваются крылья собирающейся взлететь птицы.
Анна и Иван Иванович столкнулись головами, склонившись над ларцом – так не терпелось им увидеть, что в нем спрятано.
Впрочем, ничего особенного там не было.
В ларце лежал полупустой замшевый мешочек, перевязанный шелковой лентой, и сложенный вчетверо листок пожелтевшей бумаги.
– Честно говоря, я рассчитывала на большее… – протянула Анна, не скрывая разочарования.
– На большее? – переспросил Кукушкин. – На что же?
– Ну, я думала, там окажутся драгоценности… какие-нибудь старинные перстни, ожерелья…
– Ну, вы – настоящая женщина! Вы всюду хотите видеть исключительно украшения! Если верить тому, что написано в этой книге, – содержимое этого мешочка может быть гораздо ценнее любых драгоценностей! Может быть, мы на пороге величайшего открытия…