И все же в глубине души зависть к красавцам осталась. Дремала до поры, а проснулась неожиданно – когда Клава познакомила Артура с Сергеем. Представила его как своего приятеля, сказала, что тот очень помог ей при декорировании квартиры. Потом Артур от кого-то из заклятых подружек Клавы услышал дополнительную информацию. «Любовник, любовник…» – шептались они и с завистью поглядывали на Клавдию. Ревность вспыхнула в сердце Артура. И разбудила дремавшую зависть. Даже когда Клавдия под большим секретом сообщила Артуру о том, что Сережа близок с ней только в воображении ее подруг, это чувство так и не заснуло вновь и терзало его периодически.
А вчера, когда Клавдия призналась в своих чувствах к Сергею, чуть не разорвало Артура. Только теперь это была не глупая зависть невзрачного мужчины к писаному красавцу, а зависть безнадежно влюбленного к своему удачливому сопернику.
– Ты еще посидишь? – услышал Артур голос Даши и встряхнулся.
– Что? А, да, посижу…
– А я пойду, лягу. Спокойной ночи.
Мужчина пожелал ей того же. Хотя оба они понимали, что ночь будет какой угодно, только не спокойной. Артур вообще не надеялся уснуть.
Встав с дивана, он налил себе коньяка. Подумав, отставил стакан, взял другой, чистый, и плеснул в него водки, затем тоника. Вернулся на место, сел. В помещении горели все лампы, работал телевизор, но Артуру все равно было не по себе. Постоянно чудилось что-то. Он то и дело оборачивался, потому что ему казалось, что за спиной кто-то стоит. Не выдержав напряжения, он залпом выпил коктейль и покинул гостиную.
Шел по пустому коридору и чувствовал себя невероятно, чудовищно одиноким. Мечтал о том, чтобы сейчас хоть кто-нибудь вышел из своей комнаты. Или Орзу забежал в дом. Артур желал просто увидеть живого человека, а лучше коснуться его и убедиться – он не один в этом мире. Есть еще люди, и они рядом…
Но коридор оставался пустынным, и мужчина пожалел о том, что не прихватил с собой бутылку. Сейчас бы напиться до беспамятства… И уснуть…
В комнате, которую он называл своей, ибо ночевал только в ней, ему стало поспокойнее. Артур прошел к стулу, на котором стояла его сумка, и вынул из нее аптечку. Врач всегда носил с собой самое необходимое. В том числе снотворное. Ни разу им не пользовался, но имел при себе. Сейчас решил принять. Чтобы все же поспать.
Достав пузырек, развернулся к кровати. На тумбочке возле нее он оставлял бутылку минеральной воды. Там оставалось немного, но запить таблетку – достаточно. Артур потянулся к бутылке… и вдруг его рука повисла в воздухе. Потому что он увидел то, что лежало рядом с ней.
Полароидный снимок!
На нем был запечатлен его шелковый шарф.
А под фотографией, на белой кайме, красным маркером было написано: «УБИЙЦА!»
Орзу сидел у окна, подперев подбородок кулаками, и уныло смотрел на сумрачное небо, ожидая момента, когда на нем появится хотя бы один просвет. Настроение было паршивым сразу по нескольким причинам. Первая – близилась зима. Ему, южному человеку, не привыкшему к трескучим морозам и снегу, было трудно ее переносить. Вторая – Орзу вскоре опять придется искать работу. Раз дом пока ничей, то и прислуга никому не требуется. И третья – Райка уже три дня не подпускает к телу. Сегодня наверняка тоже не подпустит.
А все из-за похорон. В данный момент Раиса на них присутствовала. Поехала на кладбище не просто как знающий покойную человек, а как скорбящая и, главное, единственная родственница.
Рая беспрестанно твердила о своем родстве с Клавдией. И скорбящую изображала очень убедительно. От гроба не отходила, то плакала, то причитала. Да так в роль вошла, что, когда Орзу попытался ее в углу поприжать, гневно на него зыркнула и прошипела: «С ума сошел? В доме траур…»
Посидев у окна еще минут десять и впав в окончательное уныние (небо так и не прояснилось), Орзу отошел от него. Походив из угла в угол по комнате, сел за стол. Увидел ручку и листки бумаги и решил написать письмо невесте.
Раньше, когда только переехал в Москву, он отправлял Зебо несколько писем в месяц. Штук пять-семь. Мог бы и больше, да почтовые услуги тоже денег стоили. Когда немного пообвыкся, стал писать реже. Теперь же от силы два письма в месяц отправлял. А чаще одно. Зебо отвечала на каждое. Писала о том, как скучает, рассказывала о новостях, мечтала, что, как Орзу вернется, свадьбу сыграют. Однако в последние три месяца содержание и настроение ее посланий немного изменилось. Зебо устала довольствоваться мечтами, начала требовать от Орзу их воплощения.
«Прошло полтора года, как ты в Москве, – писала она. – Ровно столько я жду твоего возвращения. Мне исполнилось восемнадцать. Почти все мои сверстницы замужем, и на меня уже косо смотрят. А родители советуют обратить внимание на других молодых людей. Может, ты приедешь, и мы поженимся? Шикарной свадьбы не надо, все можно сделать по-скромному. Потом ты бы вернулся в Москву, а я снова стала бы ждать тебя, но уже как жена…»
Орзу ответил ей, что деньги копятся не так быстро, как хотелось бы, и Зебо придется еще немного подождать. Хотя бы с полгодика. А лучше семь-восемь месяцев. И вот четыре дня назад от нее пришел ответ. «Это очень долго. К тому же я не хочу, чтобы свадьба была летом, в жару. А что, если мне приехать к тебе? Нам хотя бы удастся изредка видеться. И денег быстрее заработаем. Ты писал, что работаешь у богатой женщины, у которой огромный дом. Быть может, ей нужна прислуга? Спроси у нее, пожалуйста. И сразу напиши мне…»
Орзу, как прочел это письмо, так со стула чуть не свалился. Еще чего выдумала, в Москву приезжать! Нет, тут Зебо ему совсем не нужна. Тут у него есть Райка. Орзу планировал «промурыжить» невесту до лета, а лучше до осени. В сентябре слетать к себе на родину, сыграть свадьбу, а потом назад, в Москву, к любовнице под бочок. Он, конечно, потянул бы с женитьбой еще годок-другой, но боялся, как бы Зебо у него из-под носа не увели. Девушка красивая, в девках не засидится. Орзу не мог себе позволить ее упустить. Своей женой видел только ее.
Ответ он сразу не стал писать. Решил хорошенько все обдумать. Вот только сейчас руки дошли, после убийства хозяйки. И теперь не нужно выдумывать причины, по которым Зебо не стоит приезжать в Москву. Он сам сейчас в подвешенном состоянии, не знает, где будет работать завтра.
Вообще-то Орзу думал, что после смерти Клавдии Райка унаследует все ее имущество как единственная родственница, станет хозяйкой дома, и у него все будет еще «шоколаднее», чем прежде. Но оказалось все не так просто. Даже если Райке и достанется имущество Клавдии, то в права наследования она вступит лишь через полгода. И то не факт. Старуха вполне могла оставить завещание. Его пока не нашли (только фальшивое – экспертиза показала, что подпись женщины подделали), но со дня убийства лишь три дня прошло, и все еще может измениться.
«Дорогая Зебо, – начал писать Орзу, – я очень по тебе соскучился и был бы рад твоему приезду, но у нас тут такое творится…»