— Стоп!!! — Володин поднял к стоящему перед его столом Мельникову потное красное лицо. — А что, если… А что, если она у него в доме работает?!
— В доме? В каком доме? — не сразу понял Мельников.
Все его мысли вольно или невольно возвращались к Ольге. И Володина он слушал немного рассеянно.
— В доме Игнатенко, дружище! — Володин поднял руку вверх и пощелкал пальцами на уровне его лица. — На кой черт ей устраиваться к нему в офис? Там общение ограничивается временем рабочего дня, минус выходные. А вот если она дома у него станет прислуживать, то станет видеть его день и ночь! Все видеть и слышать, дружище!
— Может быть, ты и прав. — Мельников встряхнулся. — Тогда более или менее объяснимо, как поясок от халата к ней попал. Но как нам на нее выйти, если ее телефон не отвечает? Мы же не можем завалиться к Игнатенко в дом и попросить о встрече с его работниками, вдруг среди них и наша Лиза отыщется? Глупо! Он нас с тобой пошлет за ордером, а то и куда подальше. И фотки, показывай мы ему их, нет, не произведут должного впечатления, скажет, что это фотомонтаж! И снова соскочит!
— У нас есть еще синие кроссовки, — еле ворочая языком, проговорил Володин. — Помнишь?
— Не забыл. Но это так мизерно. — Мельников показал кончик мизинца. — Слова какого-то пацана, что дядя отдал ему конверт с просьбой уложить его в твой почтовый ящик… Любой адвокатишка средней руки разнесет его слова в пух и прах. Запутает мальчишку так, что родители его нам с тобой кадыки перегрызут, и все его уверения, что на дяде были такие же кроссовки, как у его дружбана… Лажа это все, Сашок.
— Нет, дружище, это улики. Второстепенные, мелковатые, но все же улики, — почти шепотом проговорил Володин и вдруг начал заваливаться набок. — Что-то мне нехорошо, дружище…
Господи, как же он перепугался!!! Так же точно, как за Ольгу он боялся все это время, наверное. Семенил следом за носилками, на которых уносили его друга в машину «Скорой помощи», не чувствуя ног. Володин лежал на носилках, как мертвый. Лицо бледно-сизого цвета, серые губы, глаза зажмурены, дыхания не слышно. Мельников попытался сжать ему руку, но доктор остановил укоризненным покачиванием головы.
— Я поеду с ним! — поставил Валера ногу на ступеньку распахнутой машины.
— Вы ему там не очень-то теперь нужны, — остановил его все тот же доктор и сунул ему картонный квадратик. — Это адрес больницы, телефоны, звоните.
— А навестить когда можно?!
— Как только все прояснится, — туманно ответил доктор, захлопнул перед его носом дверь машины, и они укатили.
У Валеры колотилось все внутри, и все болело от осознания нежданной беды. Почему этот гребаный эскулап так ему ответил?! Почему не внес ясность?! Неужели все так плохо??? Он не может потерять еще и друга, черт возьми!!! Сначала Оля, теперь Володин! Самый верный, самый надежный, самый проверенный, на все случаи жизни, его дружище!!! Что вот ему делать теперь?! Что?! Бросаться на поимку урода, в чьей машине сидела Ольга в утро убийства Ивана? Искать Лизу Сорину, возложившую на себя обязанности частного детектива? Или пойти на совещание к подполковнику? Только что его поймали у дежурки и передали: срочно всех на совещание. Пойти или проигнорировать?
Решил пойти, не потому, что испугался начальствующего гнева, а потому, что любопытно стало, как этот умник станет руководить в отсутствие руководителя — тот был в отпуске. И Володину надо будет что-то рассказать. В больничке любым новостям всегда рады.
Он вернулся с улицы в кабинет, с суеверным страхом посматривая в сторону стола своего друга.
Господи! Хоть бы с ним все было хорошо! Хоть бы он выздоровел поскорее, и они закатились бы куда-нибудь на рыбалку в деревенскую преглухую глушь. Уселись бы на вечерней зорьке с удочками на каком-нибудь берегу. Слушали бы, как трещат дрова в костре, как пыхтит, закипая, чайник, выплескивая из-под крышки воду в огонь.
Красота!!! Даже говорить в таком месте ни о чем не надо, да им с Володиным и говорить-то нужды особой не было, они друг друга без слов понимают преотлично.
Лишь бы он выздоровел! Лишь бы с ним все было хорошо!
— Итак… — начал замначальника совещание, разложив по-царски с вальяжным размахом руки на столе. — Вкратце изложу, что у нас имеется… Нами задержана гражданка, которая подозревается в убийстве гражданина Голубева, но она всячески свою причастность отрицает.
У Мельникова от напряжения вздулись вены на висках, а в глазах потемнело. Признать Олю подозреваемой в убийстве — все равно что признать убийцей самого себя.
Ладно, мать твою, что дальше!
— Она утверждает, что в дом ее жениха проник неизвестный в тонкой резиновой маске! Он выпустил ее из-под замка, приказав спрятаться под лестницей. Пока она там пряталась, он убил, с ее слов, водителя ее жениха, потом втащил ее в комнату, перепачкал кровью жертвы и… — Тут лицо подполковника недоверчиво сморщилось. — И сфотографировал! Потом он тщательно вымыл место преступления, сложил в большой мешок для мусора все ведра, тряпки, швабру и перепачканную одежду подозреваемой, велев ей переодеться в чистое. Посадил в машину и снова сфотографировал.
По кабинету прошелся робкий гул недоверия, народ начал переглядываться и откровенно скалиться, все, кроме Мельникова.
— Вот и я о том же, коллеги! — подхватил подполковник. — Это походит на бред сивой кобылы! И хотя девушка красавица просто, на сивую кобылу не тянет, бред несет ого-ого какой! Но это еще не все!.. — Он, поддерживаемый аудиторией, приосанился и продолжил: — Затем, с ее слов, убийца сделал ей какой-то укол и вывез в неизвестном направлении, где держал связанной в каком-то подвале, где заставлял смотреть на то, как самолично мучает и убивает женщин.
Робкий гул в кабинете окреп, разросся, начал давить на Мельникова, но он терпел и в общем ропоте не участвовал. Просто сидел на своем обычном месте в углу на стуле, сунув руки под мышки, и сверлил взглядом противоположный угол. На замначальника он не смотрел вовсе, хотя предполагал, что тот в ее левом виске дырку высверлил своими едкими мелкими глазенками.
— Это в самом деле мало похоже на правду, товарищ подполковник, — выступил начальник отдела дознания. — Разрешите?
— Говори!
— Я допрашивал гражданку Ильину под протокол, она все то же самое говорит. Говорит складно, грамотно, но… Но нереально все как-то! По-киношному! С ее слов получается, что тот самый маньяк, которого мы, сбившись с ног, все ищем, зачем-то пришел за ней!!! Зачем???
— И я о том же! — обрадовался поддержке грамотного коллеги подполковник. — Что-то не вяжется как-то! Я поначалу даже поверил ей, а потом… Серийный убийца женщин вдруг убивает мужика?! Не вяжется!
— Мне кажется, она врет, — продолжил начальник дознания. — Или говорит не всю правду. Что-то в этой истории не вяжется.
— Допросили людей, которые ее якобы подобрали на дороге?
— Нет, их еще не доставили, но их уже везут в отдел.