Паша молча кивнул нам, а Андрей обрадовался:
– А, друзья-конкуренты! Поздно приехали, клиентку вашу уже увезли.
– Куда увезли? – спросил Гоша. Напряженные отношения у него только с Евгением Васильевичем, с остальными он разговаривает совершенно нормально.
– В СИЗО, куда же еще? – охотно объяснил Андрей. – Второй труп на ней, как вы думаете? Тут и высокое положение не спасет – хоть ваша мадам Перевозчикова и шишка на ровном месте, но не ждать же, пока эта дщерь Петрова всех окружающих на тот свет отправит.
– А кого она убила? – деловито уточнила я.
– Некую Ларису Витальевну Леставину, сотрудницу того же самого банка, в котором работала первая жертва, Наталья Денисовна Перевозчикова.
– Ларису! – У меня перехватило дыхание.
– Ты ее знаешь? – Паша загасил сигарету и бросил ее в грязный керамический горшочек, стоящий на полу.
– Конечно, мы же были в банке. А вчера я ее с работы домой подвозила.
– Зачем?
– Поговорить хотела. – А что, скрывать мне нечего, все мои действия в рамках закона. – Она с Наташей Перевозчиковой несколько лет работала, хорошо ее знала. Кроме того, именно с ней Алла разговаривала по телефону, когда Наташа пришла. Можно сказать, Лариса – одно из действующих лиц в этой истории.
– Была действующее лицо, а стала бездействующее. – Андрей тоже бросил окурок в импровизированную пепельницу. Меня удивило то, что горшок был наполнен окурками почти на треть – когда только ребята успели? – Ладно, пошли, Евгений Васильевич вас в квартире ждет. – Он посмотрел на меня и объяснил: – Перевозчикова сказала, что позвонила тебе. Догадаться, что ты сразу примчишься, большого ума не надо. А поскольку речь об убийстве идет, Гоша тебя одну не отпустит. Вот и вся дедукция.
Андрей вошел первым, а Паша вежливо пропустил нас с Гошкой.
– Под ноги смотрите, – предупредил он, – у порога кровищи полно.
Я первая вошла в комнату, посмотрела на размазанную кровавую лужу на полу, перевела взгляд на Андрея и спросила:
– А где?..
– Леставина? – Он правильно понял мой не слишком внятный вопрос. – Скорая увезла, в больницу.
– Ты же говорил, труп. – Гошка остановился рядом со мной. – При чем тогда больница?
– Она дышала еще. Но с таким ранением… – Андрей махнул рукой. – Не сомневайтесь, ребята, на вашей Перевозчиковой второе убийство повисло. А я вам давно говорил: не умеете вы клиентов выбирать.
– Разве мы их выбираем? – Напарник мрачнел на глазах. – Это они нас выбирают, а уж мы, в меру сил…
Он присел на корточки и протянул руку к кровавому пятну. Мне показалось, что Гоша хочет дотронуться до него, но ладонь напарника замерла в нескольких миллиметрах над полом. Зачем ему это? Можно подумать, в его пальцы встроены какие-то сверхчувствительные датчики, которые в состоянии сделать анализ крови на расстоянии. А если бы и были, какой в этом смысл? Я имею в виду, какой смысл делать анализы? Мы и так знаем, что это кровь Ларисы.
Паша и Андрей тоже с интересом смотрели на Гошу.
– И что? – спросил Паша.
– Ничего. – Гошка встал и без всякой необходимости отряхнул руки. – Тела-то нет, что я вам могу сказать? И вообще, почему мы тут стоим, господа полицейские? Кажется, нам обещана аудиенция у вашего начальника.
Господа полицейские переглянулись, Паша неопределенно хмыкнул, а Андрей указал пальцем направо:
– Васильич на кухне, там и получишь аудиенцию. – А когда мы двинулись в сторону кухни, негромко добавил: – Паша, тебе не кажется, что у господина частного сыщика за последнее время испортился характер?
Я покосилась на напарника, и мое собственное настроение стремительно начало портиться. Меня ожидают довольно неприятные полчаса – трудно вести полноценную беседу, когда двое из трех участников не то что обращаться, смотреть друг на друга не желают.
Евгений Васильевич Сухарев стоял на кухне и смотрел в окно. Я поздоровалась, Гоша тоже пробурчал нечто невнятное, отдаленно напоминающее приветствие. Евгений Васильевич повернулся и посмотрел на меня.
– Здравствуйте, – скрипучим голосом ответил он и указал на пару стульев, стоящих у стены. – Присаживайтесь.
Смотрел Сухарев, повторяю, на меня, но обращался во множественном числе – а ведь с тех пор, как я побывала у него в стажерах, майор стал относиться ко мне гораздо приветливее и даже начал говорить «ты». Стулья тоже были приготовлены для двоих, так что можно не сомневаться – Гоша включен в число собеседников. Вот только разговор, как обычно, пойдет через меня. Ну и ладно, не в первый раз. Честно говоря, я уже освоилась с такой необычной формой общения – просто меня раздражает, когда два взрослых неглупых человека ведут себя настолько нелепо.
Я послушно подошла к ближайшему стулу и опустилась на него, на соседнем небрежно развалился Гоша. Он положил ногу на ногу и задумчиво уставился в потолок. Сухарев отошел от окна и прошелся по кухне. Остановился напротив нас и скрестил на груди руки:
– Что вы можете сказать по существу дела?
– По существу – ничего, – не задумываясь, отрапортовала я. – Мы сами ничего пока не знаем.
– Но вы же здесь. Почему?
– Перевозчикова мне позвонила. Она говорила бессвязно, и я не поняла, что случилось. Но поскольку Елизавета Петровна упомянула о ноже, мы сочли за лучшее немедленно приехать.
Я отвечала вежливо, серьезно и коротко – именно такой стиль предпочитает Евгений Васильевич.
– И вы представления не имеете, что здесь произошло?
– Теперь имеем. Андрей сказал, что наша клиентка зарезала Ларису Леставину. – Я покосилась на равнодушно-неподвижного напарника и уточнила: – Это Андрей так считает.
– Не он один. – Сухарев смотрел на меня, не скрывая раздражения. – А у вас, разумеется, другое мнение.
– Разумеется. – Я постаралась смягчить категоричность своего заявления легкой улыбкой. – Прежде всего я не вижу причины, по которой Елизавета Петровна могла бы вдруг схватиться за нож. Да и на кого она напала? На Леставину. Зачем? Они даже знакомы не были.
– Ты и причину, по которой ваша клиентка Наталью Перевозчикову отравила, тоже не считаешь убедительной, так ведь? – язвительно предположил Евгений Васильевич.
– Так. И у меня есть основания. Я говорила с ней, говорила с людьми, которые ее знают, и все в один голос утверждают, что это невозможно. Елизавета Петровна не такого характера человек, чтобы решать проблемы подобным образом.
– Конечно, ваши клиенты никогда ни в чем не виноваты! А у нас, между прочим, уже два трупа.
Я начала сердиться:
– Во-первых, насколько нам известно, Лариса пока не труп!
– Пока, – ядовито подчеркнул Сухарев.
– Тем не менее! Кроме того, если вы захотите припомнить, наши клиенты действительно оказывались под подозрением совершенно незаслуженно. Вы же не собираетесь это отрицать?