Лукас покачал головой.
— Роуз Мари, проклятье, у нее значок штата, и она может делать все, что пожелает.
— Окажи мне услугу, — настаивала Рукс. — Убойный отдел ни за что не согласится работать с Коннел. Но она действительно вникла в это дело. К тому же с мозгами у нее все в порядке. Она тебе поможет. А я буду признательна.
— Хорошо, я найду для нее занятие, — ответил Лукас и добавил: — А ты ведь так и не сказала мне, что она умирает.
— Я подумала, что ты и сам узнаешь.
Выйдя из кабинета, Лукас увидел у секретаря в ухе наушник диктофона — она что-то печатала. Женщина наставила на Лукаса палец и подняла руку, показывая, чтобы он задержался, затем закончила предложение и вытащила наушник.
— Пока вы разговаривали, заходил детектив Слоун. — Приподняв темные брови, она достала из стола папку из плотной бумаги и протянула ее Лукасу. — Он сказал, что отпечатки пальцев принадлежат Уонамейкер. В руке она держала кусок сигареты «Кэмел» без фильтра. Его отправили в лабораторию в Мэдисон. Слоун сделал снимок.
— Спасибо.
Лукас отвернулся и открыл папку.
— Я туда заглянула, — сказала секретарь. — Ужасно. Но интересно.
— Хм.
В папке он обнаружил цветную фотографию восемь на десять, на которой было изображено тело в сугробе. Женщина лежала лицом вверх, почти так же, как Уонамейкер, с такой же жуткой раной на животе. Вокруг были разбросаны обрывки пластикового мешка для мусора. Секретарь заглянула через плечо Лукаса, и он слегка повернулся.
— Сюда несколько раз заходила следователь из Бюро по борьбе с преступностью штата, Меган Коннел. Ты не могла бы найти ее и попросить связаться со мной?
Лукас работал в крошечном кабинете размером в пятнадцать квадратных футов, без окон, с дверью, открывающейся прямо в коридор. Там стояли деревянный стол и кресло, три стула для посетителей, два картотечных шкафа, книжный стеллаж, компьютер и телефон с тремя кнопками. Карта округа Миннеаполиса и Сент-Пола закрывала большую часть одной из стен, на другой расположилась пробковая доска. Лукас повесил куртку на деревянную вешалку и пристроил ее на крючок на стене, сел, пальцами ноги открыл нижний ящик стола, положил на него ноги, взял телефонную трубку и набрал номер. Ему ответила женщина.
— Уэзер Каркиннен, пожалуйста.
Он еще не узнавал голоса медсестер.
— Доктор Каркиннен сейчас в операционной… Это Лукас?
— Да. Вы не могли бы сказать ей, что я звонил? Возможно, сегодня я приду домой поздно, но постараюсь связаться с ней.
Он набрал другой номер, и ему ответила секретарь.
— Это Лукас Дэвенпорт. Не могли бы вы пригласить сестру Мэри Джозеф?
— Лукас, она сейчас в Риме. Я думала, вы знаете.
— Черт! О боже, прошу простить меня.
Секретарь была послушницей.
— Лукас… — Она изобразила возмущение.
— Я забыл. А когда она вернется?
— Через две недели. Сестра Мэри Джозеф поехала туда по исследовательским делам.
— Проклятье… О господи, извините.
Сестру Мэри Джозеф в миру звали Элли Крюгер. Когда-то они вместе ходили в начальную школу. Мэри Джозеф была старым другом Лукаса и психотерапевтом. Преступления, особенно убийства, также интересовали ее, и она помогала Лукасу в расследовании других дел. Рим… Лукас покачал головой и открыл папку, принесенную Коннел.
На первой странице он увидел список имен и дат. На следующих восьми страницах были собраны фотографии посмертного исследования тел убитых. Лукас обратил внимание на характер повреждений. Они не показались ему абсолютно одинаковыми, но во всех имелись несомненные общие признаки.
Затем следовали снимки с мест преступлений. Тела нашли в самых разных местах, какие-то в городе, другие — нет. Два обнаружили в придорожных кюветах, одно на пороге дома, и еще одно — под мостом. Один из трупов убийца оставил под фургоном в жилом районе. Судя по всему, он не особенно пытался прятать тела. На нескольких снимках Лукас разглядел на заднем плане обрывки пластиковых мусорных мешков.
Изучая отчеты и сверяя их с фотографиями, Лукас обнаружил нечто общее, связывающее жертвы. С женщинами обращались как с мусором. Их выбрасывали, точно использованные бумажные платки. В действиях преступника не было отчаяния или чувства вины, он вел себя так, будто старался соблюдать аккуратность, потому что боялся быть обвиненным в неряшливости.
В отчетах по вскрытию тоже нашлись различия.
Слово «выпотрошены» выглядело несколько субъективным описанием. Некоторые раны скорее походили на следы яростных ударов ножом, чем на вспарывание живота. Одни женщины были избиты, другие — нет. И тем не менее, если собрать все вместе, убийства связывало некое единое ощущение, порожденное почти в такой же степени отсутствием фактов, как и их наличием.
Никто не видел женщин в момент, когда преступник захватывал их. Впрочем, и сам убийца, и его машина смогли остаться незамеченными, хотя вокруг наверняка находились люди. Не удалось обнаружить отпечатков пальцев, вагинальные мазки не показали наличия спермы, хотя ее следы были найдены на одежде одной из жертв. Очевидно, их оказалось недостаточно для определения группы крови или ДНК, поскольку записей на этот счет не было.
Лукас закончил изучать отчеты и снова быстро пролистал их, обращая внимание на мелочи. Он подумал, что придется все неоднократно перечитать. Деталей оказалось слишком много для одного, двух или даже трех раз. Но по опыту раскрытых убийств Лукас знал, что собранные сведения нередко указывают на преступника задолго до того, как он оказывается в руках закона. Правда содержится в деталях.
В дверь постучали.
— Да, войдите.
Коннел вошла в кабинет, возбужденная, но по-прежнему бледная как привидение.
— Я была в городе и решила зайти, вместо того чтобы звонить.
— Проходи и садись, — сказал Лукас.
Слишком короткая стрижка Коннел выводила его из равновесия: она делала женщину похожей на панка. У нее было строгое широкое лицо с тяжелым подбородком и маленьким ирландским носом. На синем костюме, в котором Лукас видел ее утром, появилось темное пятно, судя по всему грязь из мусорного контейнера. На ремне висела огромная кобура из черной кожи, казавшаяся неуместной. Впрочем, эта женщина вполне могла справиться с большим пистолетом: пожимая протянутую ему ладонь, Лукас обратил внимание на то, какая она большая.
Он подумал, что Меган старается выглядеть доброжелательной. Впрочем, ее рука казалась ледяной.
— Я читал твое досье. Ты отличный работник.
— Обладание вагиной еще не говорит об отсутствии мозгов, — заявила Коннел, продолжая стоять.
— Расслабься, это комплимент, — слегка нахмурившись, сказал Лукас и сел.